Из ветра и огня. Владимир Александрович Кудрявцев

не ешь,– напутствовал Кашевар.

      Уф стал спускаться и считать. «Одна, две, три…». Зарекся гном оглядываться, а так и хочется. Вот уже дюжину шагов насчитал и каждый звучит «туум, туум», будто с соседней горы эхо доносится. А что если пути назад нет? Вдруг обманул Кашевар? Остановился Уф развел руки в стороны. Ни столба, ни стеночки. Не выдержал он, осмотрелся. Кроме лестницы и темноты нету ничего. Ноги задрожали, Уф чуть не сорвался со ступенек.

      «Запомни Уфретин никогда не стоит терять надежду и опускать рук»,– припомнились слова Теодора. Нахмурился Уф, но сделал шаг, а потом еще и еще.

      – Хорошо хоть счет помню,– вслух сказал гном, чтобы хоть как-то разогнать гнетущую темноту. И тут не сосчитав и до половины, смотрит Уфретин и глазам не верит. Лежит на ступеньке самоцвет. Грани ровные любо-дорого смотреть.

      – Экие вы колдуны,– засмеялся Уф,– Ну нет, на такую штуку я не поддамся. Мне чужого не надо.

      И хотя на следующей ступеньке было два самоцвета да краше, да богаче, прошел гном и мимо них. Не знал Уфретин большего богатства чем небо над головою, то голубое и прозрачное, то густое и угрюмое; чем шум ветра в густых кронах; чем тепло очага; чем любовь домашнего зверья; чем дружба. А холодные камни пусть себе сверкают.

      Но вот уже последние ступеньки. Одна, другая и на сотой Уф смотрит, а в сторону и правду идет дорожка. Сошел гном с лестницы и вышел в залу.

      – Вот те на!– задрал голову, чтобы поглядеть на свод пещеры, шапка с головы так и слетела.

      Впереди все в сиянии, будто инеем облеплено, дерево. Высокое, но Уфретин и выше видел, ствол как у старого дуба. А плодов, плодов сколько! На яблоне в хороший год столько не родится. Усыпано что куст смородины. И все как один круглые белые, ни точечки темной нет.

      Уф поднял шапку, отряхнул от пыли и нахлобучил обратно. Может и пещеры, может и колдовство, а все едино зябко в колдовских дебрях. Огляделся гном, никого нет. Тишина аж чихнуть страшно.

      – А вот и сундуки,– приметил Уф.

      Перед деревом, на поляне, укрытой жухлой травой, стояли два сундука. Один богатый в золоте, а второй дубовый с увесистой крышкой. Решился Уф и отворил дорогой сундук, а внутри – ничего. Опешил гном. Рукой пошарил – ничего. Закрыл крышку и снова открыл – ничего. Глядит, а второй сундук как сквозь землю провалился. Золотой сундук на месте, яблоня волшебная тоже, а второго сундуку нет.

      – Обманул меня бобер? Да только во всем прочем, глядишь, не лукавил. Что же делать-то теперь?

      Хочешь или нет, а надо назад ворочаться. И снова ступеньки, но теперь топал гном вверх, покуда не появился впереди свет. Как только Уфретин вернулся, вход за ним тут же исчез.

      – Получилось?– спросил Кашевар. Присел Уф на скамейку и все без утайки рассказал.

      – Эх, обманул меня барсук! Вот полосатый хитрец, чтоб ему нору затопило! Чтобы белые полосы почернели! Чтобы запасы его зимние скисли! Чтобы сколько не копал проку не было!

      – А важно ли откуда ложка? У меня с собой завсегда имеется.

      – Шутишь ли? Есть ложка? А ну-ка, давай попробуем.

      Достал