Наброски. Герасим Аникин

посередине и добротной мебелью радовал всю семью. И теперь в купленном приделке обосновалась детская, а в новом доме столовая и спальня для взрослых. Естественная гордость обуревала хозяина-строителя за реализацию своих планов, да ещё с таким качеством исполнения. И решил он на один из праздничных дней пригласить родственников и, откровенно говоря, похвастаться перед ними.

      День был майским, солнечным, со свежей листвой пробудившихся деревьев. Сначала собравшиеся гости начали свою экскурсию с купленного приделка. Оценили его убогость и перешли в новое строение. Сравнение бывшего и нового жилья ничего, кроме восхищения у гостей не вызывало. Последующее застолье в доме проходило с поздравлениями и тостами, желающими только счастливой жизни в новых условиях. И взбодрённый происходящим хозяин неожиданно сказал:

      – А хотите, я вам фокус покажу?

      Все, естественно, не возражали, ожидая очередного одобрения дела рук хозяина. Он предложил всем выйти во двор, направившись туда первым. Оказалось, что он хочет похвастаться ещё и туалетом, который был сооружён в углу у забора. Поскольку дом располагался в частном секторе, где отсутствовала канализационная сеть, то, как говорится, удобства были специфичными и находились во дворе. Стараниями хозяина-строителя туалет был просторным и построенным так же качественно, как и дом. Обшитый новыми стругаными досками, без щелей и возможности получить занозу, с удобным сиденьем, на котором можно было не только почитать газетку, но и, наверно, сочинять стихи или писать роман. Способствовали этому и подведённый к туалету электрический кабель и плафон с лампочкой внутри. Вова распахнул дверь, и все увидели прикреплённый к боковой стенке известный плакат, на котором молодой мужчина, приложивший палец к губам, сопровождался подписью: «Будь осторожен! Враг подслушивает». В то время плакат был чрезвычайно популярен, поскольку врагов вокруг страны было предостаточно. Правда, получить какую-то информацию из туалета было бы возможно, только если звуки издавались бы в виде азбуки Морзе.

      Но главной особенностью туалета было то, что дверь в него была выполнена в виде рамы, обрамляющей большое стекло с тёмным отливом.

      – А теперь оставайтесь все снаружи, а я войду внутрь, – сказал Вова и закрыл за собой дверь. Он включил освещение и неожиданно снял штаны. Затем почему-то повернулся спиной к двери и нагнулся, очевидно, рассматривая через дырку заполнение ямы внизу, и не пора ли уже её чистить.

      Стоящие снаружи гости замерли, стараясь понять суть предлагаемого им фокуса. Никаких надписей на широкой Вовиной заднице не было. А он неожиданно повернулся лицом, вызвав у гостей тихий шёпот удивления от увиденного. Неужели он рассчитывал услышать ещё и восхищение тем, чем радует свою супругу? Но он, сев на дырку, громко произнёс:

      – Вот я вас вижу, а вы меня нет.

      – Но и мы тебя видим, – негромко сказал один из гостей, не потерявших способность что-то вымолвить.

      Вова