Василиса Опасная. Зеркальная маска джанары. Ната Лакомка

– Будимирович принимал их неприкрытое обожание со снисходительной доброй улыбкой, разговаривал со всеми на «вы» и совершенно никого не выделал.

      Наверное, взгляд у меня наконец-то стал осмысленным, потому что преподаватель подошел ко мне и что-то доброжелательно спросил.

      Со второго раза, после того, как Анчуткин, с которым мне снова пришлось сидеть за первым столом, ткнул меня локтем в ребра, я поняла, о чем меня спрашивают.

      – Вы поете, Василиса? – повторил Слободан Будимирович под громогласный хохот одногруппников.

      – Нет, – выдавила я, растерявшись настолько, что зачем-то взяла бейсболку, лежавшую рядом со мной на сиденье, и напялила на голову.

      – Она танцует! И здорово! – выпалил Анчуткин.

      Теперь уже я ткнула его локтем в ребра.

      Снова раздался смех студентов, но не такой дружный, как раньше, а Будимирович посмотрел на меня с любопытством.

      – Что ж, – сказал он, – этот талант вполне может вам пригодиться, Краснова, на уроке физического внушения, но не на моем, к сожалению. А сейчас кто объяснит, в чем суть внушения, которое мы с Косынзяновой продемонстрировали вам?.. Кто ответит?.. Так, Царёв был первым. Слушаю.

      – Создание высокочастотных волн приходит в соответствие с импульсами сознания, – бойко заговорил Царёв, и меня передернуло – он не только первый в дурацких шуточках, еще и первый в учебе, похоже, – чем четче вообразишь конечный результат, тем более оглушительным будет воздействие на объект…

      Слушая его, Будимирович согласно кивал, а потом ткнул пальцем в сторону Царёва и подмигнул:

      – Лучший ответ сегодня! А на практике осилите?

      – Легко, – ответил Царёв с таким превосходством, что меня передернуло во второй раз.

      Он сбежал по ступеням к кафедре, взял гусли и устроился на полу, поджав одну ногу и вытянув перед собой другую. Бренчащая доска легла ему на колено, и он накинул на плечо широкий ремень, пробежавшись пальцами по струнам и подкручивая колки.

      – На кого будете воздействовать? – спросил декан.

      – На новенькую, – тут же ответил Царёв и широко улыбнулся мне.

      От этой улыбки меня передернуло в третий раз, и я собралась уже возражать, потому что мне совсем не хотелось быть объектом чьих-то воздействий, но Царёв опередил меня:

      – Или ты боишься? – спросил он невинно. – Это не больно, не переживай.

      Студенты услужливо захихикали, но дурацкий вызов на «слабо» меня совершенно не пронял.

      – Не собираюсь… – начала я сердито, но декан похлопал меня по плечу.

      Он коснулся моего левого плеча – как и ректор, но насколько отличались эти прикосновения. Рука Будимировича была легкой, и почти погладила меня – успокаивая, подбадривая. Никакого сравнения с каменной ладонью Коша Невмертича…

      – Не беспокойтесь, Краснова, – сказал декан, – я буду рядом и не допущу никакого произвола. Так, легкое воздействие, чтобы Царёв мог получить высший бал сегодня.

      – Я вам что… – с угрозой заговорила я, только в этот самый момент