Жена палача. Ната Лакомка

не было сил наблюдать за этим.

      – Фьер Элайдж, – отозвала я Сморрета-младшего в сторону, чтобы нас никто не услышал. – Вы приехали в карете?

      – В коляске, – ответил он и сразу понял, куда я клоню. – Даже не думайте, форката Виоль. Ваш слуга говорит верно – это безумие, ехать в такую погоду. Надо дождаться утра. Как раз и гроза утихнет.

      Я не стала с ним спорить и опустила глаза, скрывая разочарование.

      – Не считайте меня трусом, – зашептал он, – но до холма идет грунтовая дорога. Вы не представляете, во что она превращается в ненастье! Лошади там точно не пройдут.

      – Хорошо, поняла вас, – кивнула я.

      – Очень на это надеюсь, – сказал Элайдж серьезно и попытался взять меня за руку, но я уклонилась.

      – Пойду, приготовлю тёте кофе, – сказала я, отступая в сторону кухни. – Вам приготовить, фьер?

      – Не откажусь, – согласился он. – Мне, пожалуйста, без сливок и сахара.

      Я кивнула, и сделала вид, что ухожу в кухню, но как только Элайдж обернулся к тёте и Лилиане, я на цыпочках пробежала по коридору к входной двери, придержала колокольчик, чтобы не зазвенел, и выскользнула из дома.

      Плащ я решила не брать, чтобы меня не остановили, когда буду бегать в свою комнату и обратно, и сразу же пожалела об этом – уже на крыльце дождь промочил меня до нитки, а ветер пробрал до костей. Еще вчера деревья стояли в золотой листве, а солнце грело совсем по-летнему, но в эту ночь осень заявила свои права на Сартен.

      Гроза не утихала, и в блеске молний я видела, как гнутся ветви деревьев, за несколько часов потерявших свою листву.

      Сердце трусливо сжалось и словно кто-то подсказал вкрадчивым голосом: а надо ли?.. мужчины побоялись выйти из дома в такую погоду, а ты решила бросить им вызов и показать, какая ты героиня? А что если пропадешь по дороге? И будешь лежать где-нибудь в луже, в грязи, наказанная за глупость и гордость?

      Но я встряхнула головой, стараясь не думать о страшном, и побежала в сторону конюшни. Что бы ни произошло, я должна попытаться. Обязана. Дядюшка сделал нашей семье столько добра, что я не могу сидеть сложа руки.

      Я сразу попала по щиколотку в лужу, зачерпнув воды в обе туфли. Мокрые волосы прилипли к лицу, холодные капли стекали за воротник. И это я еще не покинула двора…

      Ворвавшись в конюшню, я первым делом бросилась отыскивать коляску фьера Сморрета.

      Самсон распряг рысака, вытер насухо и запряг опять, и сейчас жеребец стоял на привязи, с надетым на морду мешком, в который насыпали ячмень.

      Я довольно долго провозилась, пытаясь отвязать жеребца. Он беспокоился, переступая тонкими ногами и всхрапывая, всякий раз пугая меня. Править коляской я умела, но никогда еще мне не приходилось править коляской, запряженной таким горячим и породистым конем. Но я была уверена, что справлюсь. Должна справиться.

      Поглаживая жеребца по атласной морде, я вывела его из конюшни, уговаривая не бояться грозы и дождя.

      – Всего-то немного воды и немного огня, – бормотала я и сама не слышала своего голоса.

      Распахнув ворота, я вывела коня