Не доверяй мне секреты. Джулия Корбин

улыбаюсь я ей, – нам все-таки нужно поговорить.

      – Ладно, – говорит она. – Во-первых, ты была в моей комнате, и не отпирайся. Так о чем нам с тобой говорить?

      Она прислоняется спиной к кухонной стойке и складывает руки на груди.

      – Значит, ты знаешь, что я принимаю таблетки, и тебе это не нравится. И еще тебе не нравится Джеми. Ну и что? Подумаешь! – Она усмехается мне прямо в лицо. – Уже давно не девятнадцатый век. И девочки сами выбирают себе парней. И между прочим, знаешь, кто мне посоветовал принимать противозачаточные? Дейзи! Она не такой ангел, как ты думаешь.

      – Вот и прекрасно. Я очень рада, что вы, девочки, помогаете друг другу, даете друг другу советы. Вы же все-таки сестры. И… знаешь что? Ты права. – Я поднимаю стакан, размахиваю им из стороны в сторону. – Мое мнение тут не должно иметь никакого значения. Давай, вперед! Делай все, что хочешь, живи своей жизнью, как сама хочешь, и мы посмотрим, что из этого получится.

      Наливаю четвертый стакан, швыряю в корзину пустую бутылку, снова поднимаю взгляд на дочь и вижу в уголках ее глаз беспокойство, которое должно обязательно вылиться в какие-то слова.

      – Что это с тобой сегодня? – спрашивает она.

      – Что со мной? – смеюсь я. – А что со мной? Ах да, знаю, что со мной. Я устала от твоего ко всему отношения. Хочешь быть взрослой? Ну так я и относиться к тебе буду как к взрослой.

      Поворачиваюсь к ней спиной и роюсь в ящике для столовых приборов, пока не нахожу то, что искала.

      – Ты что, куришь? – недоверчиво спрашивает она.

      – Что? А ты думаешь, у тебя и на это монополия? – Я протягиваю ей пачку. – Будешь?

      – Мама!

      Я прикуриваю, глубоко затягиваюсь, на несколько секунд задерживаю дыхание и только потом выпускаю дым в потолок.

      Она начинает загибать пальцы, считая улики:

      – Ты плакала – это раз, ты куришь, ты пьешь вино как лошадь, будто завтра конец света…

      – Конец света? – смеюсь я сатанинским смехом. – Ну, на этот раз ты попала в самую точку!

      – Господи, мама, ты что, заболела? Может, позвать папу?

      Из глаз ее уже текут первые слезинки, и она стряхивает их.

      Я машу на нее рукой. Вино успокаивает меня, снимает все комплексы и запреты, мне сразу хочется все рассказать, во всем признаться.

      – Нет, я прекрасно себя чувствую. Это просто…

      Но тут я останавливаюсь. Если начну изливать чувства, обязательно придется рассказать правду. А этого делать нельзя. Гляжу на дочь и понимаю, что она не должна знать об этом, никогда. Нет, никогда.

      – Правда, я прекрасно себя чувствую. Просто у меня приступ самобичевания и жалости к себе. – Я пожимаю плечами. – Такое бывает.

      Она крепко меня обнимает, и я ощущаю, что ко мне прижимается тело уже созревающей женщины.

      – Это тоже часть взрослой жизни, – делаю я виноватое лицо. – Частенько чувствуешь себя неудачницей, стервой, жалеешь о том, что неправильно себя вела, а переменить уже ничего нельзя.

      – Но ты всегда ведешь себя правильно… поэтому