Друзья и незнакомцы. Кортни Дж. Салливан

ходила во все музеи и трепетала перед городом, чувствовала себя младенцем, открывающим для себя мир. Иногда она ходила на экскурсии Клайва и притворялась кокетливой незнакомкой.

      Сэм фотографировала Лондон, а затем, оставшись одна дома, рисовала по фото открытки. Она никогда не была одной из тех художников, которые могут поставить мольберт на улице и писать, пока незнакомцы заглядывают через плечо.

      Девушка нарисовала старую церковь в Хэмпстеде, заколоченную, почерневшую от грязи и времени, со ржавыми неподвижными стрелками часов на фасаде. Изобразила бездомных, спящих под навесом, их набитые красные челночные сумки, выстроившиеся в одну линию. Она изобразила настоящую англичанку в шубе и шляпе, выгуливающую бигля с сорванным цветком в пасти. И нарисовала витрину шоколадной лавки и двухэтажные автобусы на Оксфорд-стрит.

      Все открытки она отправила домой родителям.

      Через три недели после приезда Сэм друг Клайва нашел ей подработку в юридическом бюро в Ковент-Гардене. Она должна была подменить чью-то заболевшую секретаршу. Замена нужна была всего лишь на день, но друг Клайва сказал, что если Сэм справится, это может привести к чему-то большему.

      Весь день она сидела за столом простудившейся женщины, рассматривала фотографии ее детей в рамках и отвечала на звонки.

      Офис Сейнт Джона Фостера. Нет, извините, его нет.

      Офис Сейнт Джона Фостера. Могу я узнать ваше имя и номер телефона?

      Парень за соседним столом дождался обеда, вскинул голову и заявил:

      – К твоему сведению, это произносится как «Синджин».

      Сэм рассказала об этом Клайву, когда вернулась домой. Они оба, вспоминая «Синджина», весь вечер заходились хохотом.

      Еще один знакомый Клайва устроил Сэм интервью в агентстве по подбору нянь.

      Она заполнила длинное заявление, отрицательно ответив на вопросы вроде «Трясли ли вы когда-нибудь ребенка от отчаяния?», «Нравится ли вам огонь?».

      Собеседовавшая ее женщина рассказала о семье неподалеку. Они приехали из Торонто из-за работы отца, в Англии им оставалось пробыть еще два месяца. У них были полуторагодовалые мальчики-близнецы. Мать со дня на день должна была родить третьего, а их предыдущая няня уволилась без предупреждения.

      – Мама там немного… сложная женщина, – сказала интервьюер.

      У нее были кудрявые крашеные волосы цвета баклажана, и прямо во время разговора она ела чипсы со вкусом креветок, что Сэм находила отталкивающим.

      – Позвольте мне перефразировать. Мама потрясена. Сможете ли вы встретиться с ними завтра?

      Сэм ответила, что сможет.

* * *

      Близнецы спрятались за матерью, когда она открыла Сэм дверь следующим утром.

      – Эллисон, – представилась женщина, протягивая руку.

      Сэм пожала ее, попутно останавливаясь взглядом на коврах. Интересно, как Эллисон удавалось сохранить их такими белоснежными?

      Они прошли в гостиную, полностью обставленную белой мебелью.

      Уже