Азбука спасения. Том 18. Инок Никодим

человек значительно уменьшает тяжесть грехов… Святитель Иоанн Златоуст

      Святитель Иоанн Златоуст

      Непрестанно быв обличаемы, не снесли бы этой тяжести

      Хотя бы однажды, или дважды, или трижды, или тысячу раз ты не послушал ее <совести> голоса, она снова будет говорить и не отстанет до последнего твоего издыхания; и в доме, и на распутиях, за трапезою, и на торжище, и на пути, а часто и в самых сновидениях она представляет нам образы и виды соделанных грехов.

      Бог не сделал обличение совести ни непрерывным (ибо мы, непрестанно быв обличаемы, не снесли бы этой тяжести), ни столь слабым, чтобы она, после первого или второго увещания, прекратила его. Если бы она стала угрызать нас каждый день и час, мы были бы подавлены унынием, а если бы, напомнив однажды или дважды, перестала обличать, мы не много получили бы пользы. Поэтому Он сделал это обличение хотя и всегдашним, но не непрерывным; всегдашним, чтобы мы не впали в беспечность, но, слыша всегда ее напоминания, пребыли до самой кончины бдительными; не непрерывным и не непрестанным, чтобы мы не падали духом, но ободрялись, получая некоторое облегчение и отраду.

      Хотя бы учинивший грех и совершивший беззаконное дело успел укрыться от всех людей, от этого судии <совести> он скрыться не может, напротив, всегда носит внутри себя этого обличителя, который беспокоит его, мучит, карает, никогда не утихает… требует отчета в проступках, и поставляет на вид и тяжесть грехов, и угрожающее ему наказание, и, как усердный врач, не перестает прилагать свои врачевства, хотя и видит, что ее не послушают, не отступает, но продолжает постоянно заботиться.

      Кроткий и снисходительный человек значительно уменьшает тяжесть грехов, жестокий же, суровый и неумолимый много прибавляет к своим грехам.

      Смиренномудрие своею превосходною высотою преодолевает тяжесть греха и быстро восходит на небо…

      Преподобный Кассиан Римлянин

      Очень немногие знают мерзость и тяжесть грехов

      Напротив, те, которые сущность всякого удовольствия, радости и блаженства своего поставляют только в созерцании духовных, Божественных предметов, когда хоть немного и невольно отвлекаются от него насильственными помыслами, – подвергают себя наказанию покаяния как бы за какой-нибудь род святотатства и, оплакивая, что маловажную тварь, к которой обратился взор ума, они предпочли своему Творцу, приписывают себе почти, можно сказать, порок нечестия. К созерцанию блеска славы Божией с высшею живостию обращая взоры своего сердца, они не переносят и скоротечных теней плотских помыслов, отвращаются всего того, что отвлекает взор ума от оного света.

      Блаженный Апостол, желая внушить всем такое расположение, говорит: не любите мира, ни яже в мире: аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская и похоть очима и гордость житейская, несть от Отца, но от мира