Согрей мое сердце. Лика Верх

кто здесь хозяин положения.

      Убью. Гада.

      – Итак, – низким глубоким голосом выдохнул в ухо, то ли случайно, то ли намеренно мазнув по чувствительной коже губами.

      Признаю частичное поражение. Телу очень нравится происходящее. Оно все превратилось в один натянутый канат, улавливающий малейшие движения. А моей гордости вообще не нравится. Категорически. И конкретно для Пантина это – очень плохо.

      – Госпожа, – легкая насмешка, смешанная с таким голосом, учитывая слово…

      М-да… низ живота затянуло судорогой. Судорожным вздохом прощания с моей адекватностью.

      Я ведь точно его убью. И даже не специально. Когда я начинаю выходить из себя, я не контролирую свою силу.

      Да, это позорно за столько веков не научиться ей управлять, но… ничего не могу с собой поделать.

      – Я не люблю спать на полу, – продолжил Пантин взрывать предательское тело.

      Это шоколадный батончик упирается мне в бедра? Он припас сладкое и не поделился со мной за кружкой чая?

      – Мне плевать, – голос выдал.

      Что за возбужденная хрипотца на грани шепота?

      Хочется выругаться отборным русским.

      Ненавижу. С…с…студентов.

      Тихий, пробирающий до мурашек и сальто всех нервных окончаний смех окончательно выбил из колеи.

      – Так плевать, что готова кончить просто от, что я лежу на тебе и ничего, – его пальцы сильнее надавили на нежную и слишком чувствительную кожу ладоней, а зубы слегка прикусили мочку уха, – совершенно ничего не делаю.

      Сцепила зубы, чтобы наглядно не продемонстрировать, как на меня действует его "ничего не деланье".

      Он был чертовски прав – мужчины в том самом смысле у меня не было давно. Очень давно. Настолько, что я действительно, похоже, уже растеклась лужей.

      – Убью, – выдохнула с придыханием.

      Да-а… впечатляющая угроза. В ней скорее слышится "залюблю до смерти", чем то, что я имела в виду.

      – Злая, – промурчал с…с…студент и провел носом по шее, жадно втягивая запах и точно издеваясь надо мной.

      У меня между ног пожар последней стадии опасности, чтоб тебя черти так в котле варили, Пантин!

      – Неудовлетворенная, – продолжил он, а я снова сцепила зубы, чтоб не взвыть.

      Он царапнул зубами кожу на шеи, слегка прикусил, облизнул, подул и так нижу к сгибу, а я… я… я все. Он подписал себе смертный приговор. В эту самую минуту продолжает себе его подписывать!

      Высвободила руки и перевернулась на спину, чтобы заглянуть в эти наглые зеленые глаза. И снова довольная ухмылка на губах!

      Его стоит убить хотя бы для того, чтобы больше ее никогда не видеть!

      – Пантин, – опа, а чего голос такой мягкий?

      Знаю от чего, но непорядок. Срочно исправить ситуацию. Срочно!

      – Фрост, – он сократил между нами и без того небольшое расстояние.

      Губы слишком близко. Очень близко. Непозволительно близко.

      Сглотнула слишком громко, вдобавок пересохшие губы облизала.

      Пантин, чтоб его вендиго пожрал,