Мистический капкан на Коша Мару. Евгения Райнеш

выпавший зуб, и вызов родителей в школу, и ту драку, где Климу сломали ногу, а Эрике разбили нос. Собственно говоря, никто не заставлял её лезть в свару, она сама ринулась отбивать Клима у местных хулиганов, когда он не стал отдавать им деньги, предназначенные для похода в только что открывшийся 3Д-симулятор.

      Азаров с тех пор так и прихрамывал на одну ногу, а с Эрикой всё обошлось, хотя родители боялись, что на тогда уже безупречно красивом лице девочки появится горбатый нос. Когда опухоль сошла, выдохнули с облегченьем – нос останется прямым, и тонкому профилю ничего не угрожает.

      – Зачем ты полезла? – спросил чуть позже Клим, ожидая услышать, как она испугалась за него, но Эрика фыркнула:

      – Боялась, что ты отдашь им наши деньги.

      Ну, конечно… Подруга отчаянно сражалась не за него, а за их общие финансы. Что она и продолжала делать всю жизнь.

      Когда Клим увлёкся фотографией, Эри была первой, кто поверил в него. Она даже умудрилась продать детские работы Азарова: фото дворовой собаки Бимки на фоне исцарапанных коленок случайно приблудившегося к ним в тот день чужого мальчика. «Жуткая трагедия: зверь напал на ребёнка» – так назвала Эрика фото, где простодушная и весёлая Бимка и в самом деле выглядела неведомым, но страшным зверем с диким оскалом, а пара уже почти заживших царапин – рваными ранами.

      Какой-то правозащитный сайт сразу же купил эти фото, а несовершеннолетняя Эрика даже как-то получила деньги, минуя разрешение родителей, и они с Климом купили на них недорогой штатив. Её и тогда уже не очень волновала моральная сторона вопроса. «Люди верят в то, во что хотят верить, и видят то, что хотят видеть», – сказала она, когда Клим заикнулся о том, что снимки, по сути, не отражали правды.

      – Это просто иная точка зрения, – сказала она тогда. – Ты видишь то, что недоступно другим. Как волшебная подзорная труба. Твой талант принесёт нам успех и богатство.

      – Но Бимка…

      – Это её другая сторона, которую ты сумел разглядеть. Наверное, внутри себя она готова была это сделать. По крайней мере, задумывалась о том, что неплохо бы кого-нибудь покусать.

      Когда боевая подруга детства в одно лето вдруг превратилась в прекрасную волнующую незнакомку, Клим попробовал влюбиться, но получил мощный отпор. Вернее, ему и пробовать не пришлось, влюбилось само собой, но Эрика на его признание дала смачный подзатыльник и сказала:

      – Не вздумай больше, идиот…

      В то лето она вдруг оказалась выше Клима, и подзатыльник получился внезапным и запоминающимся. С тех пор Азаров на полторы головы перерос Эрику, но всякий раз, когда внезапно при виде подруги начинали трепыхаться бабочки в животе, тут же раздавался медный звон в затылке. Бабочки звона пугались и исчезали.

      Порой он, внимательно разглядывая себя в зеркале, не мог понять. Высокий, отлично сложенный, темноволосый и светлоглазый… Почему?

      Клим бы мог предположить, что у Эрики есть какая-то личная, неизвестная ему жизнь, но они находились так близко все дни напролёт, что времени у неё на другого мужчину точно