Цветы полевые. Валентин Агафонович Лебедев

Это был он, только в рыжих кучерявых волосах и такой же бороде, лет двадцати восьми.

      Василий

      Познакомил меня Игорь с охотником Василием. То ли хант, то ли манси, то ли кето – выяснить так и не удалось, почти Улукиткан из книжек кумира Федосеева – наших кровей геодезиста, только современный. Всегда весел, немного пьян, пахнущий парфюмом – настоящий мужчина. Он знал все про охоту и даже больше. На мой вопрос о меткости стрельбы, мол белку в глаз бьешь? – сразу осек – хороший охотник белку в глаз не стреляет, а бьет по кончику носа, чтобы шкурка первосортной проходила. Вот так. Резонно.

      Была у него пятилетняя дочка – моя тезка Валюшка. Черноглазое, черноволосое дите природы. Девочка – Маугли. Ее фотография, сделанная, модным тогда отцовским ФЭДом-2, пожелтевшая, с пятнами проявителя, с обтрепанными углами хранится у меня в старых фотографиях.

      Жил он в безымянном поселке на противоположном берегу Енисея на речушке Кривой Елогуй (ханты называют его еще Ложный Елогуй). Такие небольшие поселки строили, пытаясь загнать северных людей в несвойственное им жилище, приучая их к колхозной оседлой жизни. Националы с видимым удовольствием принимали от государства небольшие рубленные дома, ставили рядом чумы для себя – в домах с удовольствием поселялись бесчисленные охотничьи собаки. Нужна мне была тогда малокалиберная винтовка – промысловая, легкая, с зауживающимся стволом и расширяющейся в конце пламя гасителем. Так ее мне подарил Василий, за 5,76, ровно за столько, сколько стоила бутылка питьевого спирта. Передача подарка проходила так: Василий вынес из чума винтовку и, сунув ее мне в руки сказал: «Стреляй!». Поискав глазами, во что бы стрельнуть, обнаружил несчетное количество пустой тары, поставил мишень на пень, метрах в 25-и. Поймал серую этикетку на мушку и мягко надавил на спуск. Щелчок, бутылка разлетелась вдребезги. Я, предчувствуя одобрение, посмотрел на Василия. Его лицо было хмурым и не выражало восторга. Сковырнув фольгу с бутылки, плеснул в жестяную банку, причмокнув, выпил. Подобрал с земли пустую бутылку и поставил, нет – положил рядом с осколками моей, горлышком к себе. Достал из кармана брюк желтенький патрон, зарядил винтовку. Целился, не сказать, что долго, но уверенно и спокойно. После выстрела дно бутылки отлетело, пропустив к себе пулю через горлышко. (Не стал уточнять, что горлышко узкое). Что сказать, когда сказать НЕЧЕГО? Потом отдал винтовку мне и попросил прислать ему фото его дочурки. Просьбу его я выполнил. Много интересного наслушался я от него про зверье, про оленей, про рыбу, про природу, про жизнь. Маршрут от мыса Канготово по реке Артюгина, через Рыбные Озера по перевалу до речки Ма-тыль-кы был разобран по косточкам. Спасибо тебе, Василий.

      В середине июня, наконец, прибыло начальство. Семен Хасьянов, его помощник, тоже Валентин (развелось, как собак не стрелянных) и радист Василий Белов. В два дня свернулись, запаслись продовольствием: тушенка, сгущенка, сахарный песок, соль, чай, галеты, макароны, крупы и хлеб на первое время, на последующее несколько мешков сухарей, белых и черных. Горючкой – пара двухсотлитровых бочек.

      Все. Прощай неопределенность,