Фиалковое сердце Питбуля. Лана Муар

конкурс, год из года задирающий планку все выше, а платное их семье не потянуть. Но там, где у Нанико едва теплится надежда, у репетиторов, из-за которых и ругались с Алико, прогнозы гораздо оптимистичнее. Девочка обязательно поступит, если будет и дальше заниматься с таким же усердием. На крайний случай никто не отменяет грант на обучение. Перспективных абитуриентов, не прошедших жёсткий отбор или недобравших один-два балла до заветного порога бюджета, все же можно протащить, разыграв небольшой спектакль с письмом счастья. Особенно, когда ректор никто иной как близкий друг отца и твой дядя.

      – Хорошая специальность, – киваю девушке и снова подношу вино к губам, улыбаясь своим мыслям. – Дедушка заставил так нарядиться?

      Нани краснеет, опуская глаза в пол, и еле заметно мотает головой:

      – В школе дискотека в шесть…

      – И ещё день рождения, – добавляю я, извлекая из внутреннего кармана небольшой мешочек с подарком, ниткой жемчуга, купленного по пути. Если бы не Рыба, заехал раньше и выбрал что-нибудь поизящнее. – Поздравляю, Нани.

      – Спасибо.

      – Беги уже. Опоздаешь на веселье из-за дедушкиных фантазий, – беглого взгляда на часы достаточно, чтобы увидеть реальное положение вещей и догадаться о причине смущения. Встать и сказать, что опаздывает и ей интереснее среди сверстников, когда каждое слово ловит чересчур заботливый дедушка, не позволяет воспитание. – Домой на такси, Нани. Договорились?

      – Да.

      Провожаю ее взглядом до дверей и, не глядя на Глока, произношу:

      – Позвони кому-нибудь из наших, пусть проводят девочку. Незаметно.

      – Сделаем, босс.

      – И напомни, чтобы не трогали Руслана. Похоже, мальчишка ей всерьез нравится. Не для меня же так прихорашивалась.

      В свете одинокого фонаря, моргающего каждые двадцать секунд, иду к пассажирской двери машины, достаю из бардачка пачку сигарет и, сорвав с нее слюду, подношу к ноздрям. Я практически не курю. Иногда позволяю себе одну или две, чтобы потянуть время или посмотреть на причудливые изгибы дыма, выдыхаемого в небо. А оно сегодня на удивление чистое и радует глаз. Глок щелкает зажигалкой, подносит язычок пламени, прикрывая его ладонью. Подкуриваюсь. Первая затяжка после длительного перерыва приятно туманит голову, а над головой, раз в двадцать секунд, бескрайняя темнота с яркими точками звёзд и леденящим минус двести семьдясят три по Цельсию.

      – Интересное сочетание, Глок. Капельки завораживающей красоты и вокруг них смерть.

      Он задирает голову, зачем-то приставляет ладонь ко лбу и хмыкает:

      – Небо, как небо.

      – Небо, как небо, – передразниваю его, затягиваюсь чуть глубже. – Нихрена ты не понимаешь, Глок.

      – А куда мне с семью классами? Я не Гёте, чтобы над книжками чахнуть и язык ломать.

      – Ну да. Двух таких умников рядом держать опасно. Зацепитесь языками и начнёте полемику разводить.

      – Я так-то по бабам,