Кладезь бездны. Ксения Медведевич

обученных мединских певиц. Мединская певица может стоить до трех тысяч динаров. Зачем?

      – И зачем? – прищурился нерегиль.

      – Мои… люди в окружении халифа пишут, что из Басры шлют донесения, где сказано: карматы не укрепляют побережье.

      – У тебя такие же сведения, – спокойно сказал Тарик.

      – А еще халифу докладывают, что хребет аль-Маджар не охраняется и не укреплен. Только в долинах за ним стоят два джунда.

      – Странные какие-то карматы, – задумчиво потрогал нос нерегиль. – Горная цепь – природная линия обороны. Ее только безумец оставит незащищенной.

      – Вот и я о чем. А мои агенты в торговых басрийских домах докладывали, что, когда они вели караваны рабов через перевалы хребта аль-Маджар, они останавливались у подножия довольно серьезных замков.

      – Вот это больше похоже на правду, – все так же задумчиво проговорил нерегиль.

      – А донесения начальника барида в Басре – на предательскую ложь. За которую очень хорошо платит мединский купец, не первый год ведущий дела с карматами. Поэтому я здесь, о нерегиль. И – клянусь Всевышним! – помешаю предателям и выручу тебя из беды.

      Тарик вопросительно поднял бровь: мол, что же ты сделаешь?

      Абу аль-Хайр усмехнулся – тоже без слов, но красноречиво. Увидишь, Тарик. Скоро увидишь.

      И тут в разговор неожиданно вступил джинн. До того он просто поворачивал усатую морду от одного собеседника к другому, следя за словами, как за мечущимся мотыльком.

      – Подождите, – поднял уши черный кот. – Подождите. Ты хочешь сказать, о Абу аль-Хайр, что мединский купец, басрийский говнюк и еще какая-то не установленная по именам шелупонь вступила в сговор с карматами, прекрасно зная, кому те служат? Что эти недоделанные плуты решили, что могут заключить союз со злым духом? А потом получить прибыль от сделки с адом?

      – Да, о дитя огня, – тихо и горько ответил за всех мулла. – Именно так они и думают.

      – Человеческая глупость неизлечима, – строго заметил джинн в облике кота.

      И все участники странного чаепития горестно покивали.

* * *

      Усадьба в окрестностях Басры,

      около двух недель спустя

      С каналов долетали крики лодочников и скрежет норий – водяные колеса неустанно черпали воду для уходящих в сады желобов. Их останавливали только с приливом: наступающее тихой сапой море превращало воду каналов в соленое месиво коричнево-зеленых водорослей.

      От галдежа, мерного скрипа уключин и топота тянущих канаты работников Абу аль-Хайр до смерти устал уже на второй день пути. Теперь он хорошо понимал ибн Фурата, который с пренебрежением отзывался о путешествии по реке на лодке-хадиди. Свинцово-серая Нарджис медленно несла их к морю, спутники Абу аль-Хайра дремали под навесом над палубой, а сам он мучился непривычными скукой и бездействием.

      Женщин и самое ценное из груза он отправил, конечно, по суше. Да Арва и не села бы на хадиди – тоже начиталась ибн Фурата. Звезда