Кладезь бездны. Ксения Медведевич

совершенно иначе, да, но лучше мы про это говорить не будем. Само Зеркало стоит в Запретном городе ханьской столицы, в императорском дворце. Павильон, говорят, так и называется: Дворец совершенной мудрости девяти тысяч драконов. А дорогу оно открывает к любой другой зеркальной поверхности. Может раскрыться в пруд. А может, как сейчас, просто в большое зеркало. Я слышал, в Ауранне у Зеркала Люнцуань – будем звать его так, возможно, оно уже привыкло – есть близнец, так это реликвия императорского дома, ага. Был бы здесь Митама, я б спросил, они наверняка знакомы…

      Кто такой Митама, Абу аль-Хайр не знал, но его заверили, что скоро они познакомятся.

      – Одним словом, Зеркало Люнцуань отвечает на вопросы. Иногда. А иногда молчит. А еще оно может открыть дорогу к… мммм… искомому.

      Нерегиль – он уже сидел, привалившись к стене, – с насмешливым изумлением поднял бровь.

      – Прости, Полдореа, – вскочил и потерся о его колени щечкой кот. – Я пытаюсь объяснить, почему зеркало открыло Луанг Наю дорогу к тебе.

      – Так почему, о дитя огня? – тихо и очень серьезно спросил старый мулла.

      Надо сказать, что Абд-ар-Рафи ибн Салах хмурился и озабоченно поглядывал с самого мига, как увидел нерегиля. Дергал себя за бороду, перебирал седые некрашеные пряди.

      – Ну, – покосился джинн на Тарика, – потому что Полдореа, похоже, может им помочь в деле со статуей.

      – Какая еще статуя, да заберут ее тысяча, нет, десять тысяч шайтанов!!! – заорал, окончательно потеряв терпение, Абу аль-Хайр.

      Ибо, согласитесь, если в рассказе после лысых мелких сумеречников, зеркала, незнакомого Митамы, разбойников и переименованных кладбищ появляется еще и какая-то статуя – это слишком.

      – Очень хорошее пожелание, – тонко улыбнулся нерегиль, не отрывая взгляда от ярко-малинового неба над кладбищенским холмом.

      – Что за статуя? – мрачно переспросил Абу аль-Хайр.

      Джинн снова покосился на нерегиля. И вдруг свирепо оскалился:

      – Вам, людям, невдомек, но у нас тут большая новость. Допрыгалась, допрыгалась Третья Сестричка. Я бы даже сказал – доигралась.

      – А я бы сказал – допилась жертвенной крови, – тихо поддержал кота нерегиль.

      В глазах у Тарика полыхнуло, да так ярко, что Абу аль-Хайр не поручился бы, что дело только в отблесках заката. И решил молча послушать.

      – Видите ли, господа, как оно обстоит, дело-то, – вальяжно привалился на бок котяра. – Невозможно безнаказанно с адом водиться, да-ссс… Невозможно-сс… Сила – она ведь даже у Богини не бесконечна и прибывать должна, да-сс…

      – Ближе к делу, Имру, – спокойно сказал нерегиль.

      – Ну так вот. – Кот перевернулся на спину, задрал вверх переднюю лапу и бодро должил: – Третья Сестричка истощила свою Силу до такой степени, что ей понадобилось тело. Тело из материи. Богине пришлось срочно воплощаться! Представляете?

      И джинн осклабился в такой злорадной ухмылке, что казалось – белые зубы плывут в воздухе отдельно