Кладезь бездны. Ксения Медведевич

сложены вместе и торчат вверх. Остальные перетирали в ладонях крупные зерна четок, и потому казалось, что комната полна трясущих хвостами гремучих змей.

      Гудение ханьцев вдруг повысилось и стало очень громким, а главный заголосил.

      Марваз вдруг понял, что зеркало светится вовсе не отраженным светом. Оттуда плескало ярким сиянием, словно в комнату пытался раствориться нездешний мир!

      – О Всевышний, молю Тебя о защите… – широко раскрывая глаза, прошептал каид.

      Перекрывая крики и гул заклинания, из зеркала забрякало – и этот звук был Марвазу знаком. Так брякают пластины панциря.

      Каид схватился за джамбию.

      Из зеркала крикнули, а следом рыбкой вылетел кто-то маленький. Исчезнувшую поверхность вдруг рассек страшный, нездешней яркости блик. Монахи зарычали на пределе голоса, маленький завизжал на полу, блик завертелся вокруг своей оси, монах заревел, тыча в зеркало пальцами, а блик вдруг лопнул и – полез в комнату!.. полез, прям полез щупальцами!

      Ах так?!..

      – Во имя Всевышнего, у кого лишь сила и слава! Аль-Мухаймину, Охраняющий!

      И Марваз, подскочив к зеркалу, пырнул клубящуюся мразину джамбией.

      – Аль-Джаббаару! Могущественнейший! Ты подчиняешь творения!

      Тыча в исходящее туманом нечто, он выкрикивал имена Величайшего. Лезвие явственно встречало сопротивление, рука немела от жуткого холода.

      – Господин! Господин! Сейид, остановитесь! – это кричал кто-то на ашшари.

      Марваз понял, что это не рука занемела, это просто на ней кто-то повис. Перехватив запястье с джамбией, на руке действительно висел маленький лысый сумеречник. И кричал на ашшари, призывая каида остановиться.

      – Чего тебе? – переведя дух, осведомился Марваз.

      Мелкий самийа показал в сторону зеркала.

      Чихая и кашляя, из висевшего в локте от пола зеркального кругляша кто-то выпал: голова и спина наружу, ноги с задницей в непонятном мареве внутри зеркальной рамы. Переступая по доскам пола смуглыми тонкими ручками, зазеркальный путешественник выполз из рамы целиком.

      Когда этот кто-то распрямился, Марваз понял, что это еще один маленький, смуглый, тоненький и тоже лысый сумеречник. Точнее, не лысый, а наголо бритый – коротенькие волосики еле топорщились над кожей головы, и так же остро торчали ушки.

      Тьфу, шайтан! Зеркало!

      Марваз дернул рукой с джамбией, мелкий самийа снова зашелся в визге…

      – Пусти!

      Не пустил, но зеркало уже закрылось, снова приняв обманчиво-безобидный полированный вид.

      Стоявший перед Марвазом самийа вдруг заглянул каиду за спину и резко крикнул – по-ханьски.

      Быстро обернувшись, ашшарит застыл перед лезвием меча-цзяня, направленного прямо в грудину. Зеленая кисточка на темляке тихонько качалась в воздухе. Лицо державшего меч молодого монаха оставалось совершенно бесстрастным.

      Сумеречник гаркнул снова. Ханец медленно опустил отливающий странной зеленью клинок. Каид расслабил локоть с занесенной джамбией. Остальные