Звездная пыль в сапожной мастерской. Екатерина Задубровская

деньги.

      Крис снова после мрачного происшествия примерил на себя красивый, благородный ореол. Он предельно заботлив к фанатам! Зачем ему это? Спасибо, конечно, моему обожаемому… Но что-то тут нечисто!

      После домашнего совещания я решилась ехать снова в Санкт- Петербург для возврата денег. И про похороны Павла не удержалась и тоже рассказала родителям. Правда, не стала излагать свои мысли насчет того, что убитый был личностью, несколько сомнительной и, вероятно, нечестной.

      Близкие неожиданно отнеслись с пониманием к произошедшему и даже велели не сомневаться в том, что я просто обязана там быть.

      – Может, у тебя даже больше друзей теперь появится, – сказала мама. – Хотя повод, конечно, не самый уместный.

      6

      Судебно-экспертный морг – здание из серо-розового кирпича, раскинувшееся пауком, – выглядел зловеще. Мне он показался чем-то похожим на бараки и крематории в концлагерях, которые показывали в военной хронике II Мировой Войны. Может, это просто сила внушения? Ведь у такого места слава весьма дурная. Здесь ждут отправки в последний путь те, кто принял напрасную смерть – чаще всего, от чьей-то злой руки.

      Мы, после еще одного предупреждения Алены, собрались к восьми часам утра вместо ранее назначенных десяти. Как объяснили девушки- фанатки, это нетипичное время для прощания в морге было выбрано для того, чтобы отсечь возможность прихода журналистов. Народу собралось довольно много. Прощальный зал был серым, с облупившимися стенами. Образа на стенах не придавали этому месту утешительного настроя, как в домах и храмах, а выглядели чужеродно. Странный Отвратительный запах, хотя и слабый, но источаемый, казалось, даже потолком, усиливал страх перед видом мертвеца. С непривычки я готова была выскочить на улицу, если бы не присутствие других людей.

      – Зал отдельный… Раньше в общий зал могли положить, там куча гробов на полу стоит… – шептались девушки. – Заплатили за отдельное помещение…

      Меня всегда коробило, когда все похороны на моем веку проходили так, что скорбь ближних усугублялась этим зомбирующим запахом первого тления, который Артем Боровик в своей книге об Афганской войне назвал «фиалковым». Попасть в землю на третий день, как полагалось по давней традиции, не удавалось почти никому: жадный персонал ритуальных услуг тянул из несчастных родных усопшего и деньги, и время. Холодильники в помещениях работали, как повезет. К тому же, часто приходилось сжигать покойников, а кремация совершенно не сочеталась с православными канонами. И уж если похороны были почти бесплатные (совсем бесплатных не бывает, только если личность покойного остается неустановленной), с госпомощью, то, поговаривали, что труп мог лежать в морге неделю и даже дольше, дожидаясь очереди… Потом все та же печь…

      О человеке на уровне государства думают по-прежнему мало. И о живом, и о мертвом.

      В случае с Павлом, правда, было понятно, что после убийства похороны задержались из-за экспертизы. Да и предали тело земле, а не кремировали.

      Фанатов пришло немного: я, Алена, Клим и белорусская девушка.