Дар дождя. Тан Тван Энг

и водными брызгами, которыми меня обдало, когда пароход, вздрогнув, вернулся к жизни. Из трубы, словно кулак боксера, вылетело облачко густого черного дыма и развеялось на ветру, сменившись равномерным серым потоком, который хвостом потянулся за нами.

      Я надел соломенную шляпу и глупо улыбнулся Эндо-сану. Удержаться было невозможно; возбуждение и предвкушение нового пели у меня в крови и кружили голову.

      – Вижу, ты ни разу не ходил на таких судах?

      – Никогда в жизни.

      Когда мы ездили в Куала-Лумпур с отцом, мы всегда путешествовали по железной дороге – по затянутым дымкой известняковым холмам, сквозь темно-зеленый лес.

      – Тогда тебе точно понравится. Спешить не будем, потому что мне нужно кое-где остановиться.

      Я беззаботно махнул рукой. Расстояние от Пенанга до Порт-Светтенхема[42], где нам предстояло сойти на берег, чтобы доехать до Куала-Лумпура, составляло пятьсот миль. Мы должны были идти вдоль береговой линии, большую часть пути не теряя ее из виду.

      – Кажется, капитану я не понравился. – Я кивнул в сторону рубки.

      – Альберту? Он служил в компании твоего отца, ходил по реке Янцзы в Китае, пока год назад его не уволили.

      – Почему?

      – Из-за жалоб команды – он часто распускал руки. И к тому же почти всегда был пьян. Не волнуйся, сейчас он трезвый. А когда он трезвый – таких капитанов, как он, еще поискать. Моряки с Янцзы – самые лучшие.

      Я оглянулся на рубку, гадая, лично ли отец его уволил. Когда речь шла о благополучии его предприятий, Ноэль Хаттон был тверд и непоколебим. По сплетням, ходившим в компании, я знал, какой проступок оказался решающим: отец бы никогда не потерпел пьяницу за штурвалом. Мне стало на секунду жаль капитана Альберта, но, судя по всему, тот неплохо устроился.

      Мы съели поздний завтрак, приготовленный мальчишкой-малайцем: рис, сваренный в кокосовом молоке со сладко-острой пастой из анчоусов и отлично поджаренным яйцом сверху, – я сказал Эндо-сану, что это называется «наси-лемак». Капитан Альберт присоединился к нам, прихлебывая кофе из эмалированной кружки с оббитыми краями. Он протянул нам маленькую баночку:

      – Намажьтесь, когда припечет.

      Я открыл ее и понюхал.

      – Кокосовый крем.

      – На травах и растительном масле. Сам делаю. Защищает от солнечных ожогов.

      Крем скоро пошел в дело, потому что мы оказались в настоящем пекле. В небе не было ничего, кроме солнца: облака его покинули. Мы шли по самому знаменитому проливу в мире[43], повторяя маршрут, по которому уже сотни лет бороздили воды мореплаватели: китайцы, арабы, португальцы, голландцы и англичане. А до них – кто знает?

      Я сел рядом с Эндо-саном и довольно вздохнул. Он взглянул на меня поверх книги, которую читал:

      – Доволен?

      Я кивнул и принялся рассказывать о визите к тете Мэй. Он отложил книгу и откинулся на спинку стула.

      – Расскажи

42

Современное название – Порт-Кланг.

43

Имеется в виду Малаккский пролив.