След на песке (сборник). Юрий Гельман

сказать, мне как-то не по себе, – ответил Кевин. – Что нас ждет впереди…

      – Скоро узнаем, – сказал Оливер и стал выбираться из кабины.

      Через четверть часа, оправившись и наскоро перекусив остатками шоколада, они уже были готовы двинуться в путь.

      – Жаль оставлять нашего друга в одиночестве, не так ли? – спросил пилот, с грустью глядя на биплан.

      – Если мы доберемся до своих, и если потом наш корпус возьмет Иерусалим, то надо будет обязательно вернуться за ним, – сказал Кевин.

      – Этого можно было и не говорить, – ответил Оливер. – Он ведь мне – как родной брат, я знаю наизусть каждую его растяжку, каждый винтик.

      Он подошел к самолету, обеими руками погладил его фанерный фюзеляж, обшитый плотной тканью. Потом с силой толкнул безжизненные лопасти – винт сделал пол-оборота и остановился.

      – Я не сторонник сантиментов, но комок в горле у меня стоит, – сказал летчик.

      Кевин молчал, глядя на друга. Он понимал, что в эту минуту нужно воздержаться от каких-либо комментариев. Нужно подождать, пока пилот, как старший в экипаже, сам не отдаст команду двинуться в путь.

      – Ну, что, – после паузы вздохнул Оливер, – пошли?

      Он ощупал карманы своей летной куртки, проверил, надежно ли прикреплена к поясу кобура с пистолетом. Глядя на него, Кевин повторил те же движения.

      – Пошли, – сказал он.

      Друзья бросили прощальный взгляд на вмиг осиротевшую фигуру самолета и повернулись спинами к восходящему солнцу. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как на вершине пологого холма, который пилоты собирались преодолеть, появились люди.

      Их было двое – судя по одежде, это были двое мужчин. Один вел под уздцы мула, другой, казавшийся более щуплым, сидел на муле боком.

      Увидев друг друга, и те и другие, остановились, как вкопанные. Английские летчики, поняв, что перед ними мирные граждане, а не турецкие солдаты, быстро успокоились. Двое же путников, случайно встреченных в это раннее утро, так и стояли на вершине холма в двадцати ярдах от пилотов, не решаясь сдвинуться с места.

      – Мир вам! – сказал Оливер. – Вы из Иерусалима идете? Не подскажете, как лучше пройти, чтобы не столкнуться с турецкими постами?

      Путники продолжали стоять неподвижно. Солнце хорошо освещало их фигуры. Пешему мужчине на вид было лет пятьдесят с небольшим. На нем была надета симла[1] привычного для местных жителей бурого цвета, подпоясанная широким кожаным ремнем. Голову обхватывала черная повязка, из-под которой на плечи струились длинные седые волосы. На ногах мужчины были надеты сандалии.

      Другой казался значительно моложе своего спутника. На нем тоже была симла, только более светлая и длинная, перевязанная серым поясом из ткани. Голову его покрывала то ли накидка, то ли капюшон – так, что почти не видно было лица.

      Услышав голос чужаков, этот второй слез с мула и спрятался за спиной своего спутника. Тот же, придя в себя от замешательства,

1

Симла – верхняя одежда древних иудеев. Представляла собой четырехугольный кусок грубой шерстяной ткани чёрного или бурого цвета, сшитый таким образом, что оставалось одно отверстие спереди и два по бокам, для рук. Широкая складка на груди заменяла карман. Днём симла служила одеждой, а ночью – одеялом.