Черный Дождь. Карл Ольсберг

кивнул.

      – И зачем вы притащили это сюда?

      – Вы же не дурак, полковник. Вы уже знаете ответ.

      Марков сглотнул.

      – Сколько?

      – Три.

      – Когда?

      – Я надеялся узнать это от вас.

      Марков обхватил голову руками и на мгновение замолк. Он не мог заставить себя поднять глаза на человека напротив.

      – Я… я понятия не имел, – наконец выдавил он из себя. Его голос предательски дрогнул.

      – Я вам верю, – сказал незнакомец почти сочувственно. – Но боюсь, это вам мало чем поможет.

      Марков почувствовал себя так, словно все его тело уже подверглось радиации. К горлу подкатила тошнота, и казалось, будто груз весом в тонну вдавил его в жесткий деревянный стул.

      – Я был здесь командиром три с половиной года, – объяснил он, хотя подозревал, что в «Росатоме» знают об этом не хуже него самого. – До меня был генерал-майор Оляков. Он сейчас возглавляет отдел стратегического планирования в Министерстве обороны.

      – Генерал Оляков покончил с собой три дня назад, – без видимых эмоций сообщил москвич. – По крайней мере, все улики указывают на самоубийство. Но мы не исключаем, что ему помогли уйти из жизни.

      – Так вот почему эта внезапная проверка!

      Незнакомец кивнул.

      – По нашим предположениям, боеголовки подменили пять лет назад.

      – Все равно мне отвечать, – сказал Марков скорее самому себе. – Когда я принял командование частью, я должен был разобрать каждую из этих чертовых адских машин и заглянуть внутрь! А что запихнули туда, чтобы обмануть контроль веса? Свинец?

      – Низкообогащенный уран. Даже со счетчиком Гейгера трудно отличить муляж от настоящей боеголовки.

      Ага, значит муляж все же радиоактивен. Либо у человека из Москвы стальные нервы, либо у него под элегантным костюмом – свинцовая защита. Долбаный говнюк!

      – Я могу идти?

      – Полковник Марков, с этого момента вы арестованы. Вы обвиняетесь в нарушении правил хранения ядерного оружия, а также закона о вооружении.

      Марков вскочил, с грохотом опрокинув стул. Этот звук разнесся долгим эхом по пустому ангару.

      – Но ведь вы только что сказали, что верите, что я не знал об этом! Что генерал Оляков покончил с собой! Что боеголовки заменили на муляжи задолго до моего появления здесь.

      – На данный момент это – только мои предположения. Но расследование еще не завершено, и окончательное решение вынесет военный трибунал.

      Москвич коротким кивком подал знак военным полицейским, которые все это время топтались за спиной у Маркова.

      – Взять полковника под стражу!

      1

      Скрытый от посторонних взглядов занавеской и большим комнатным растением, Леннард Паули поднял бинокль. С этой позиции открывался отличный вид на внутренний двор U-образного многоквартирного дома и окна противоположного крыла. На девятом этаже старушка, фрау Ценгелер, сидя у кухонного окна, как обычно, разгадывала кроссворд.