Черно-белое мышление. Почему мы стремимся к категоризации и как избежать ловушек бинарной логики. Кевин Даттон

2005 году, через год после ареста Бразерса, американский психолог по вопросам развития Лиза Оукс провела исследование в Университете Айовы. Она выяснила, как именно мы все, говоря словами Кимси, раскладываем по полочкам информацию. Оукс интересовало, когда мы начинаем разделять все на категории: является ли эта способность врожденным инстинктом или мы ее приобретаем в процессе взросления и обучения.

      Женщина взяла группу четырехмесячных младенцев и показывала им в своей лаборатории фотографии кошек на двух экранах компьютеров, расположенных бок о бок. Кошек показывали одновременно по парам: одна была на экране слева, а другая – справа. В течение 15 секунд, пока каждая пара находилась на экранах, наблюдатель записывал, сколько времени младенцы проводили, глядя на каждую кошку.

      Но после того как младенцы начинали узнавать эти шесть пар животных, на что указывало сокращение времени уделенного им внимания, Оукс добавляла в тест фото кошки, которую дети еще не видели, или же фото собаки. Лиза предположила, что если бы младенцы дольше смотрели на собаку, чем на новую кошку, то это бы значило, что они увидели сильные отличия собаки от уже знакомых им кошек. То есть внимательное разглядывание собаки говорило бы о том, что мозг младенцев обрабатывает изображение нового существа иначе, относя его к новой категории. А если бы время изучения фото собаки не отличалось от времени, которое дети тратили на кошек, это бы говорило о том, что мозг младенцев рассматривает собак и кошек как единую категорию.

      Результаты поразили Оукс. Несмотря на то что младенцы до этого имели минимальный контакт с собаками и кошками, им самим было всего четыре месяца и они еще не усвоили слова, обозначающие категории «собака» и «кошка», и даже несмотря на схожесть животных, у которых было четыре лапы, два глаза и хвост, дети дольше смотрели на изображения собак, чем на новые фотографии кошек. Мозг, которому всего четыре месяца, уже сортирует внешний мир по коробкам.

      После обеда с профессором Кимси в Музее энтомологии Бохарта я отправился через кампус в Центр разума и мозга Калифорнийского университета в Дэвисе, где Оукс теперь возглавляет лабораторию по изучению когнитивной деятельности младенцев на факультете психологии. Мы встретились в приемной, и она устроила мне экскурсию. В лаборатории нашлось место и для мягких игрушек, пластмассовых животных, мячей и колокольчиков, и для осциллографов, шапочек электроэнцефалографа и установок для отслеживания взгляда.

      Я рассказал Оукс о встрече с Кимси и о том, как ее исследование помогло поймать убийцу. Лизу эта история впечатлила. Но не думаю, что такие мелочи могут сравниться с мощью ее мониторов в лаборатории, где показывали кошек и собак.

      По словам Оукс, мир – сложное место. Когда мы появляемся в нем, все, что нас окружает, кажется «цветущей гудящей неразберихой», как однажды выразился отец западной психологии Уильям Джеймс. Поэтому человеческий мозг и начинает сортировать данные, поступающие в него, на отдельные потоки, различные категории. Глаза, носы и рты становятся лицами. Существа, которые лают,