Ты мои крылья. Кристина Амарант

от паники.

      Она раздраженно расстегнула бюстье, бросила в сосредоточенно водящего руками над платьем безопасника. За бьюстье отправился сначала один, потом другой чулок, а затем и пояс, повиснувший на плече у мужчины. Апофеозом стали трусики от Коко д’Монтернасс, отделанные кружевом ручной работы, эффектно взмывшие в воздух, чтобы приземлиться прямо перед носом Равендорфа.

      – Симпатичная штучка, – откомментировал он, откладывая их в сторону.

      – Можешь оставить себе на память, – ядовито заметила Наама. Она выпрямилась, скрестив руки на груди, и метала в мужчину гневные взгляды.

      Тот покосился на нее, и уголок его губ дрогнул в тщательно сдерживаемой улыбке, аура расцвела теплыми всполохами.

      – Собираетесь ходить по моему дому без белья? Я не против.

      И снова повернулся к платью.

      Чем дальше, тем глупее ощущала себя Нама, стоя обнаженной посреди комнаты. Какой леший ее дернул снимать все сразу? А Равендорф словно издевался: неспешно осматривал каждый дюйм, каждый шов на блескучей ткани, с таким видом, словно он тут один, и у него в запасе все время вселенной.

      Вконец потеряв терпение, демоница подошла к кровати и резко дернула на себя покрывало. Мужчина негромко выругался.

      – Ди Вине прекратите! Вы сбили мне настройку.

      – Мне холодно, – сквозь зубы сообщила Наама.

      – Халат в шкафу.

      – Что?!

      Ответа не последовало. Наама фыркнула и быстрым шагом пересекла комнату, чтобы распахнуть створки платяного шкафа. Внутри на плечиках висела женская одежда. Простенькая – обычный масс-маркет. Скромные блузки, однотонные юбки в пол, платья из хлопка и смесовых тканей.

      Халат тоже был. Плюшевый, бледно-розовый. В тон тапкам.

      – Я подумал: вам нужно будет что-то носить, пока вы у меня живете. Надеюсь, не ошибся с размером. Если нужно что-то еще – заказывайте. Каталоги в верхнем ящике.

      Демоница все еще стояла перед шкафом, рассматривая внезапный подарок. Отчего-то к горлу снова подкатил комок, и захотелось расплакаться. А еще больше – попросить у проклятого анхелос прощения.

      – А сразу нельзя было сказать? – спросила она уже без прежнего запала, снимая халат с крючка.

      Равендорф поднял голову. В ауре снова заплясали колючие искры, выдававшие скрытое веселье.

      – Вы не спрашивали, – с убийственно серьезным выражением лица ответил он.

      Наама задохнулась от возмущения. Пока она подыскивала достойный ответ, безопасник закончил с платьем и принялся за белье.

      Так и не найдя что сказать – любая претензия прозвучала бы истерично и глупо, демоница подошла ближе. Ей никогда не приходилось видеть, как находят маяки. Наблюдать за тем, как его большие руки с сильными пальцами движутся вдоль швов, улавливая неощутимые для лишенной магии Наамы сигналы, оказалось неожиданно интересно.

      – Проще выкинуть все, – заметила она, досадуя, что эта мысль не пришла ей в голову сразу.

      Равендорф снова покосился на нее.

      – Вы