Сорняк, обвивший сумку палача. Алан Брэдли

найти кого-нибудь, кто его починит, а я… что ж, вот я здесь.

      – Мне нравятся ваши рыжие волосы, – сказала я. Она тут же прикоснулась к ним и улыбнулась, почему-то я знала, что она так сделает.

      – Морковкина верхушка, меня так дразнили, когда я была в твоем возрасте. Морковкина верхушка! Подумать только!

      – Верхушки моркови зеленые, – заметила я. – Кто такой Руперт?

      – Кто такой Руперт? – переспросила она. – Ты шутишь!

      Она ткнула пальцем, и я повернулась посмотреть: на узкой тропинке в углу кладбища стоял ветхий фургон – «остин-8». На его крыле броскими золотыми буквами, все еще различимыми, несмотря на толстый слой грязи и пыли, были слова «Куклы Порсона».

      – Руперт Порсон, – пояснила она. – Все знают Руперта Порсона. Руперт Порсон и белка Снодди – в «Волшебном королевстве». Ты что, не видела его по телевизору?

      Белка Снодди? «Волшебное королевство»?

      – У нас в Букшоу нет телевизора, – сказала я. – Отец считает, что это грязное изобретение.

      – Твой отец – необычайно мудрый человек, – произнесла она. – Твой отец, без сомнения…

      Ее прервало металлическое дребезжание болтающегося щитка цепи, когда викарий, покачиваясь, вырулил из-за угла церкви. Он слез и прислонил свой видавший виды «рэли»[4] к ближайшему надгробию. Пока он шел к нам, я размышляла над тем, что каноник Дэнвин Ричардсон не являет собой образ типичного сельского викария. Он крупный, широколицый и добродушный, и, если бы у него были татуировки, его можно было бы принять за капитана одного из тех проржавевших бродячих пароходов, которые устало тащатся из одного купающегося в солнце порта в другой по бог знает каким колониям, еще оставшимся у Британской империи.

      Его черное церковное облачение было перепачкано и покрыто полосами известковой пыли, как будто он падал с велосипеда.

      – Проклятье! – сказал он, заметив меня. – Я потерял велосипедный зажим для брюк и порвал брючину в клочья, – и затем, отряхнувшись по пути к нам, он добавил: – Синтия убьет меня.

      Глаза женщины расширились, и она бросила на меня быстрый взгляд.

      – Недавно она выцарапала иголкой мои инициалы на всех моих вещах, – продолжил он, – но это не помогло мне не терять вещи. На прошлой неделе – листы для гектографа[5] для приходского бюллетеня, за неделю до этого – медную дверную ручку от ризницы. Это поистине сводит с ума. Привет, Флавия, – поздоровался он. – Всегда рад видеть тебя в церкви.

      – Это наш викарий, каноник Ричардсон, – пояснила я рыжеволосой женщине. – Возможно, он сможет помочь.

      – Дэнвин, – представился викарий, протягивая руку незнакомке. – После войны мы не особенно придерживаемся церемоний.

      Женщина подала два или три пальца, касаясь его ладони, но ничего не сказала. Когда она вытянула руку, короткий рукав ее платья соскользнул, и я мельком увидела безобразный зелено-пурпурный синяк на верхней части руки. Она торопливо прикрыла его левой рукой, потянув вниз хлопковую ткань.

      – Чем

4

«Рэли» – британская марка велосипедов, одна из старейших в мире.

5

Гектограф – предок ксерокса, копировальный аппарат, на котором можно было сделать до ста копий (отсюда и название).