Дорога навстречу вечернему солнцу. Ольга Михайловна Левонович

если будет болеть голова. Я не выпила, и таблетка долго жила в кармашке.

      В детском саду жила черепаха, зимой уползала за печку и впадала в спячку, до весны.

      Река Уда

      Все ребята купались летом в ручейке, рядом со старой баней. Нас, малышню, старшие пугали конским волосом, но мы, поборов страх, снова лезли в воду.

      Моя ровесница, Маринка Шибкеева, водилась с младшим братом. Усаживала его, голозадого, на траву и полоскала рядом с купальщиками очередные штанишки. Она повсюду таскала брата с собой, и нами это воспринималось как само собой разумеющееся.

      Мальчишки постарше баловались с ванной, опрокидывая её над головой вверх дном. Во время этих забав сестрёнка моя, Лена, чуть было не утонула. Мальчишки её вытащили, привели в чувство и наказали не говорить маме. Самостоятельные были дети, что и говорить.

      А за селом, вдоль тёмной таёжной стены, катила волны студеная, широкая Уда. Река горная, коварная, каменистая. Взрослые ездили по ней на моторках. Мы любили лазить по этим звонким, теплым лодкам, лежащим на берегу. Берег был усыпан крупной галькой. Мы стучали камнем о камень, «добывали искры», а потом нюхали – камни после ударов пахли дымком. Мы эти камни умудрялись приносить и в садик, стучали потом за огромной печью-голландкой.

      Повсюду валялись причудливые коряги. Фотография сохранилась: сидят на такой коряге две детсадовские воспитательницы, моя и сестрёнкина. До драки доходило, когда мы выясняли, чья воспитательница лучше. Если честно, то я до сих пор уверена, что моя красивее.

      Зимой наш детский сад водили гулять на речку. Мы робели: под ногами несколькометровая прозрачная жуть. А если лечь на живот и всмотреться в глубину, то уже не страшно. Стукнешь камнем по льду – и в нём замирают разноцветные вспышки.

      Вдоль берега тянулась высокая насыпь. С неё зимой каталось всё детское население. Причём обычно – на кабарожьих шкурах, тёплых и прочных, коих в каждом доме было навалом. Шкура уносила далеко, чуть не до середины реки.

      Наводнение

      То лето выдалось необычайно дождливым, и насыпь не уберегла село. Началось наводнение. Помню, папа поставил в сенях лестницу и ножовкой выпилил в потолке квадратную дыру. Через неё на чердак подняли узлы с бельём, книги, раскладушку…

      В опустевшем доме стояли голые кровати, стол, шкаф. Началось великое приключение: мама, папа, сестра, я и приехавшая не вовремя погостить бабушка перебрались жить под самую шиферную крышу.

      Снаружи творилось небывалое. Банька, у которой мы любили играть, стояла в низинке, и теперь её скрыло водой вместе с трубою. Всё пространство над баней, нашим ручейком, дорогой и тропинками сразу за огородом превратилось в безбрежную, до самого аэродрома, бурлящую, мутную реку. По ней непрерывно плыли брёвна, полешки дров, сено, деревья со вздыбленными корнями, ветхие стайки, на которых кудахтали мокрые куры, а в одной плавучей избушке визжал поросёнок.

      Взрослые рассказывали потом, что утонуло три человека. Два мужика поплыли к третьему, спасать самогон.