Горькие и сладкие цветы судьбы. Ольга Панина-Смольская

и дорогой подарок. Я даже не знаю, как вас благодарить.

      – Благодарить не надо, я буду счастлив, если картина будет у вас.

      – Какой вы… Давайте занесём картину в дом, я хочу её внимательно рассмотреть.

      Они вошли в просторный зал, и художник поставил картину у стены.

      – Это философский автопортрет, – сказал он.

      – Вот как, – словно про себя, произнесла женщина, не отрывая взгляда от картины. – А что означают эти животные и птицы?

      Георг промолчал.

      В центре полотна, на дальнем плане, Ада увидела фигуру Георга, выходящего из какого-то античного дворца с мольбертом в руке. Слева была изображена большая серебристая рыба, справа – две обезьянки на лианах, из зарослей выглядывал лев, а в траве притаилась крупная змея. Возле террасы дворца сидела птица в клетке, а в вышине парил орел. На небе – одновременно – были и солнце, и луна, и звезды.

      – Загадочная картина – с подтекстом, – задумчиво сказала Ада. – Таинственное послание… Что вы хотите сказать зрителю?

      – А как вы думаете?

      – Я думаю, вам хотелось приоткрыть то, что спрятано в глубинах вашего подсознания и в тайниках вашего сердца.

      – Вы искусствовед? – живо спросил молодой человек.

      – Вовсе нет. Просто я почувствовала скрытый смысл вашей работы.

      – Вы меня поразили.

      – А вы – меня. Да ещё как!

      Оба рассмеялись.

      Ада предложила Георгу выпить чашку кофе, но он отказался, объяснив, что уже хотел бы погрузиться в работу.

      Он усадил Аду в старинное кресло у большого окна и стал поправлять ей волосы, близко наклонившись к ней, так близко, что ощутил лимонный аромат её духов и свежий запах её упругого тела. У него закружилась голова – он отпрянул и отошёл к мольберту.

      Помолчав, Ада спросила, не включить ли музыку, и Георг тут же согласился.

      – Что будем слушать? У меня много классики, выбор за вами.

      – Пожалуй, Шопена, любое его сочинение, – Георг пытался побороть охватившую его скованность.

      – Хорошо, сейчас.

      Зазвучал Шопен, и Георгу, как будто, стало легче дышать и работать. Музыка сняла напряжение и поддержала его творческие силы.

      Когда сеанс закончился, Ада снова предложила молодому человеку немного перекусить, но он почувствовал, что не сможет проглотить ни кусочка. Внутреннее волнение, как и прежде, поднялось у него в груди.

      – В ближайшие дни я буду очень занята, – сказала Ада. – Готовлюсь к отъезду, много дел.

      Тень пробежала по лицу Георга.

      – Тогда я буду работать пока по памяти, – ответил он.

      – А через неделю, ровно в это же время, встретимся, – Ада тепло улыбнулась, и в глубине её тёмных глазах промелькнуло что-то похожее на нежность.

      Георг подошёл к ней вплотную, неожиданно наклонил голову к её плечу и уткнулся губами в её шею, прямо рядом с маленьким ухом, словно ребёнок.

      – Я не смогу без вас!