Алиса не боится, или Амазонка и Тимфок. Игорь Агафонов

перед ним. Не в театре, а в самой жизни. Ослеп. Это было жутковато. Тем не менее, изо дня в день он пытался наладить голову и что-то прочкнулось, будто по мере постоянных усилий, в мозгу пробивались прежние связи (или новые налаживались?), однако это было бледным отблеском прежнего куража и не приносило удовлетворения, скорее, приводило в отчаяние и бесило. Время от времени он видел один и тот же сон: нечаянно рассыпает он ящик с вилками и ложками, хочет собрать, но что-то ему постоянно мешает – то звонок в дверь, то телефон. Он оббегает эту россыпь ложек-вилок на полу, чтобы взять трубку или открыть дверь, и всегда не успевает: за дверью никого уже нет, а звонок обрывается буквально перед нажатием на приём.

      Ему предлагали группу, но поразмыслив, он отказался – мизер… да и маневра меньше… на калеку смотрят у нас с жалостью, да без сострадания, повторял дружище Арт: «Особенно чиновники – им сочувствие не положено по определению… да и верно… зачем?»

      Он же, Арт, допытывается иногда: «Червь ты сплюснутый, не пора ли выползать из кризиса?» На что Фокус ответствовал стандартно: «Можешь не пукать? Не пукай. – И с саркастической улыбочкой: – Я, др-руже, весь вышел. Вон!» Потом обстоятельства житейские сложились так, что… Впрочем, теперь это не важно и не имеет значения – успокоился… Как говаривал его мудрый девяностолетний дедуля: «Ка-ажны два десятка годов – нова жизь! Как в сказке, внучок. Радуйся и всё». Перефразируя наш персонаж, скажем: «Можешь не болтать лишнего – не болтай… как шалтай».

      Странно, но по нашим временам цифровизации интеллекта, Тимофей был слабо искушён в сетевых хитросплетениях и всеобщего лохотрона. Он и пишущую машинку освоил когда-то лишь потому, что в редакциях не принимали тогда написанное от руки. Тем не менее, теперь, когда большинство потребителей инета отправлялось на боковую, он, после дневного и тщетного поиска дополнительного заработка, рыскал по виртуальному пространству. Пробовал и то и сё из предлагаемой удалёки. Но там не потянул (как говорят в провинции: тямы не хватило, то бишь необходимой сообразительности), от иного натурально тошнило, как от приставучей жвачки. Правда, набрёл зато на соученицу по далёким школьным годам. Вначале не поверил… Но – знакомые черты и манеры никуда не засунешь, тем паче, в общем-то, был в неё влюблён, втюрен на тогдашнем сленге. Да! – то была Вероника, с кем он сидел за одной партой с пятого класса по десятый включительно. Ныне она проживала в присоединившемся Крыму и предлагала научить желающих фокусу, не без иронии: «…забрать положенное на достойное интимное и социальное прозябание». Тимофей записал её координаты: «Будешь спасительницей в случай чего…» И, размечтавшись, сочинил ей незамысловатое вместо изначального порыва «излить фибры души»: «Привет от неровно дышащего суседа по школьной парте! Помнишь «тили-тили-тесто»? А дразнилку свою? «Будет Фокусу – получи по носу!» Впрочем, помечтать подольше об эдемских кущах не пришлось – подвернулся много-много-много обещающий сайт: руководитель Газпрома предлагал акции населению России. Щёлкнул