Амалия и мы. Ю_ШУТОВА

задницу микроюбок – это арсенал проституток и дурно воспитанных студенток. Платье под горло, но без рукавов, прямое, ровно на два пальца выше колена, полное отсутствие лифчика, туфли-лодочки и чулки. Вы не представляете, как заводят мужчин чулки. Стоит только ладони оказаться на этой волшебной границе: скользкий холод нейлона – гладкое тепло кожи, и всё, перед тобой не завоеватель, а раб, готовый служить своей госпоже. У вас были женщины в чулках? Впрочем, что я спрашиваю, ваши девочки носят колготки или джинсы. Или эти забавные спортивные шаровары в стиле «Трудовые резервы». Очень сексуально.

      Я отправилась на охоту с папочкой бумаг, которую дал мне Майкл. Дескать, Клаус просил передать какие-то материалы для доклада или еще что-то, ах, я, право, не знаю. Обворожительная улыбка. Папочка протянута, вот он берется за нее, случайно, ну конечно, случайно, не сомневайтесь, задев мою руку. Удар током. Настоящий. Я натерла пластиковую обложку, и она выстрелила зарядом статического электричества в нужный момент.

      – Ай! – отдергиваю ладонь, папка падает, бумаги рассыпаются, падает сумочка, падает плащ, что был перекинут через руку. – Боже, какая я неловкая… Простите… Я сейчас… – на корточках собираю разлетевшиеся листы.

      Подол платья ползет вверх, обнажая бедро, край чулка, пристегнутую к нему черную резинку.

      – Что вы… Это я виноват… Не надо… Я сам… – он тоже опускается, ползает рядом, запихивает в раскрывшуюся сумочку выпавшие женские игрушки: помаду, тени.

      Я пересекаю его курс, мое ухо с рыжим завитком прямо перед его лицом. «Коко Шанель», одна маленькая капля, неощутимая на расстоянии, сейчас прыгает ему в нос, оттуда в мозг, плавит изнутри.

      – Вот, вот, возьмите, – сую ему в руки перепутанные бумаги, ладони наши сталкиваются, замирают, вцепившись.

      В листы? Друг в друга? Глаза застыли, связанные единой нитью. Сколько мы сидим на корточках в коридоре Университета. Полминуты? Полвечности? Мимо проходят ноги, шаркают, цокают каблучками, мы не слышим. Мы выпали из реальности.

      – Извините, – я прерываю контакт.

      Облизываю губы:

      – Здесь есть буфет? Очень пить хочется.

      – Буфет? – он словно не понимает смысла этого слова, глаза отрываются от моего лица, взгляд скользит вправо, влево, как в незнакомом месте, – да, на втором этаже. Я покажу вам. Пойдемте.

      Он что-то уже решил. Надо продавить, чтобы не передумал.

      – Разве вам не нужно читать доклад? Или еще что-то? Не знаю, слушать, участвовать в обсуждении?

      Качает головой:

      – Доклад у меня завтра, я…

      Перебиваю, улыбаясь:

      – Тогда идемте.

      Мы пьем жиденький кофе. Вокруг мельтешат студенты, преподаватели. Мы сидим за столиком и молчим. Не знаю, о чем думает мой объект. Я думаю о Клаусе. Вот он вернется. И что? Как мы встретимся? О чем будем говорить? Это будет игра: я знаю, что ты знаешь, что я знаю? Может, не надо ждать его приезда? Не специально ли он уехал именно на неделю, прикрывшись очередным симпозиумом? Может, сбежать от него и от Майкла. Нет,