Золото Ван-Чина. Премия имени Ф. М. Достоевского. Григорий Корюкин

просиживал зад в камеральной палатке. Работал над картой фактического материала. Я до боли в глазах изучал карту. На ней вырисовывалась геологическая обстановка участка, отмечались все выполненные и проектные линии маршрутов, выработок, выполненных с начала сезона. Мелкие цифры номеров канав, проб, изломанные контуры точек шлихования, пересекающих долину реки. Все это было выполнено, как указано в проекте. Но все же я чувствовал, какое-то неудовлетворение. Мы колыхаемся здесь уже целый месяц и ничего кроме следов золота не нашли. Какое-то невезение или полный облом.

      Я вспоминаю, как выпускником Томского политехнического института приехал впервые в Приморье. В отделе кадров мне ненавязчиво намекнули, что вакансий геолога в экспедиции нет. Этот вопрос может решить только главный геолог Леонид Борисович Хельманн, но в данное время он в отпуске. Отдыхает в санатории Шмаковка. И я поехал за сотню километров в этот далекий населенный пункт. И вот в 5 утра я приезжаю на поезде в поселок Шмаковка. Жду автобуса до 6 утра. Еду в санаторий. Автобус скользит по глухому лесу. Туман. Сумрачно. Я один в автобусе. Прохладно. Такое ощущение, что вокруг меня летает нечистая сила. Вжимаюсь в кресло автобуса. Пусто и холодно вокруг. На обшарпанной остановке высаживаюсь около санатория. Туман усиливается. Медленно вхожу на территорию спящего санатория и упираюсь в клетку с огромным живым медведем. Первое, что мне пришло в голову: уж не в цирк ли я приехал? Медведь не спал. Увидев меня, он не громко зарычал и стал резво царапать когтями клетку. Почему-то мне его стало жалко.

      – Бедолага! – сказал я. – За что тебя так мучают?

      Вошел в корпус и у сонной, обморочной администраторши спросил грозно:

      – В какой комнате отдыхает Леонид Борисович Хельманн?

      – В 336. А Вы по какому вопросу?

      – По личному. Жениться хочу. А без его благословения к невесте не допускают!

      – Что, всё так серьезно, если вы хотите его разбудить в 7 утра?

      – Мочи нет. Жениться хочу! Душа стонет!

      – Это любовь! Везет же кому-то! Я сейчас позвоню ему, чтобы Вы его в врасплох не застали, а то он у нас сердечник.

      – Спасибо!

      Женщина позвонила. Мне разрешили подняться в номер.

      Так я познакомился с Леонидом Борисовичем. И я стал геологом морской геологоразведочной экспедиции.

      Из этой поездки я понял, что надо не болтать, сотрясая воздух, а совершать поступки. И я ударился в россыпное золото. Сначала была Западная Камчатка, бухты Японского моря, Шантарские острова. Я стал фанатом россыпей. Они мне снились. Я даже друзьям с Камчатки посылал письма с реальными пылинками золотого песка.

      Но в этот сезон я почувствовал болезненное дыхание неудачи. Вопреки всякой логике. Золото исчезло. И это не злой умысел. А документальное подтверждение. Во всех шлихах глаза мозолили лишь никчемные следы. Мрак! Я вдруг почувствовал ужас своего положения. Я тонул в болоте доказательств, что вся работа проделана коту под хвост. Вся! Проект, основанный на 3—4 пробах съемщиков. Бахвальство на защите проекта.