Художник и его окружение. Селим Ялкут

эскиза. – Главного нет. – Сообщила она. – Главный в отпуске.

      – А кто за главного?

      – Я. – Девушка, похоже, сама удивилась.

      – Ну, так вы и подпишите. Вот здесь. Не воз-ра-жаю. И подпись.

      – Не возражаю?

      – Конечно. Вы сами видите. Чего возражать.

      Вечером того же дня Вера была дома. Печать бухгалтерии заказчика давала надежную гарантию. Картина и скульптура были приняты Худсоветом (наступали новые перестроечные времена) и отправлены в больницу. Ждали денег, но деньги не шли. Скульптор разыскал Веру. Он был в отчаянии.

      – Я к ним ездил. Это из-за твоих купальщиц. Секретарь райкома сказал, будет письмо писать.

      – Пусть пишет. А деньги?

      – Какие деньги. Я тебе говорю – скандал. Если сюда дойдет, Худсовет разгонят. Хлопцы просили, чтобы мы с тобой подъехали и тихо картину забрали, пока не поздно. Ты же сама видишь. Без денег полгода сижу. Алька болеет.

      Это был запрещенный прием. При упоминании о детях сердобольная Вера сдавалась. – Я сама поеду. – Сказала она твердо. – Ты мне не нужен.

      Свою картину Вера разыскала в хозяйственной пристройке, заваленой всякой рухлядью, рваным бельем и прочим, так называемым, мягким и твердым инвентарем. К счастью, картина осталась цела. Рассматривая ее, прислоненную к стене сарая на удачно выбранном, затененном от солнца месте, Вера погладила подобравшуюся козу и, удовлетворенная, решила, что ничего менять не нужно. Работа удалась.

      – Вы же знаете наших людей. – Объяснял смущенный главврач. – Люди, знаете ли. Хотя я лично обеими руками…

      К ударам художнической судьбы Вера привыкла. Попросила передать привет девушке из бухгалтерии.

      – Обязательно. – Пообещал главврач. – Как только вернется из отпуска. Жаль, я ее раньше не отправил.

      Вера вкусно поужинала в больничной столовой, переночевала в пустой палате, а на следующий день больничный фургон доставил ее к дому. Это было ее непременным условием. Тащить работу на себе было бы унизительным. Шофер внес картину в дом вместе с огромной сеткой яблок. Главврач отобрал лично. Через неделю пришла оплата за скульптуры, и конфликт был исчерпан.

      – Он еще спирт предлагал. – Смеясь, рассказывала Вера искусствоведу Нине.

      – И ты не взяла? – Ужасалась Нина.

      – Зачем мне спирт?

      – Верочка, – смиренно втолковывала Нина, – сейчас такое время, нужно брать, что дают. Представь себе, откроем салон, будут собираться наши.

      О, эти лучезарные времена перестроечного идеализма…

      А вот еще, по ходу темы… Неизвестно, от кого поступил заказ. Вера выполнила его с удовольствием. Тема была любимая. Балетная. Отнесла работу в Фонд и некоторое время не появлялась. Но заказчик оказался больно хорош (по деньгам), и вместо Вериной работы ему отправили другую, от своего человека.

      Любое преступление оставляет свидетелей, скромных и малозаметных, которых негодяи не принимают в расчет.

      – Верочка, – сообщила дежурная, – они твою работу вытащили