Гавриил, или Трубач на крыше. Валерий Заворотный

звони ты, блин, – подтолкнул его прапорщик, чувствуя, что еще немного – и ему расхочется входить в эту чертову хату.

      – Щас! Не гони! – огрызнулся сантехник, поднял заметно дрожавшую руку и надавил на кнопку звонка.

      Квартира молчала.

      Выждав немного, Губин позвонил снова.

      За дверью не было слышно ни звука.

      – Вдруг ушел? – с надеждой спросил Василий.

      – Погоди, – ответил прапорщик, испытывая всё большее желание повернуться и топать назад. – Ты, когда уходил, дверь сам запирал?

      – Сам, – неуверенно промямлил сантехник.

      – Ну, тогда давай открывай. Чего стоять-то? – Семен Тюлькин с кривой ухмылкой поглядел на него.

      Василий пошарил в карманах и вытащил ключ.

      – Может, еще позвонить?

      – Ты лучше ногой вдарь, – съязвил прапорщик. – А я пока за кувалдой сгоняю.

      Губин шмыгнул носом, воткнул ключ, повернул его и осторожно потянул за дверную ручку.

      Дверь скрипнула, открыв проход в темную прихожую, где под потолком висела незажженная лампочка, а в глубине проглядывалась вешалка и старая куртка, висящая на ней.

      – Твои шмотки? – тихо спросил Семен у сантехника.

      Василий молча кивнул.

      – Э-э-эй!.. Есть кто-нибудь? – Тюлькин нервно облизнул губы.

      Никто не отозвался.

      Помедлив, Семен сделал шаг, отстранил плечом сантехника и, стараясь не выказать робости, шагнул в прихожую. Он быстро нащупал на стене выключатель и резко шлепнул по нему ладонью.

      Зажегся свет.

      В прихожей никого не было.

      Прапорщик медленно приблизился к двери в туалет, распахнул ее, и заглянул внутрь.

      Туалет был пуст.

      Обследовав кухню и комнату (тоже пустые), Семен Тюлькин обратился к сантехнику Губину, всё еще не рискнувшему переступить порог собственного жилища.

      – Архангел, говоришь, – улыбнулся он. – Нету его, Вася. Улетел твой архангел. Тю-тю.

      Василий вошел, держась поближе к стене. Прапорщик Тюлькин смотрел на него с сочувствием.

      – Потерял ангелочка, Васенька? Может, он под тахту залез? Или в шкаф сныкался? Ты поди, проверь.

      Губин молча направился в комнату, задел дверной косяк, мотнул головой, а потом…

      Потом прапорщик Семен Тюлькин увидел вот что.

      Увидел он, как у Васьки Губина, старого знакомца его Васьки Губина, поехала крыша.

      Ошизел, тронулся, долбанулся Васька Губин в момент.

      Стоял этот дурень в дверях своей комнатухи, низко кланяясь пустой бутылке, торчавшей посреди стола.

      – Гаврюша, – сказал он, – так ты здесь?

      Бутылка, натурально, ничего не ответила, а Васька продолжал молоть языком.

      – Задержался я малость, Гаврюша, не серчай. Зато вот пожрать принес. Ты ведь и сам тоже не евши.

      И трясся, гад, как поросячий хвост. Щелкал зубами – и молол, молол.

      – Пройду, Гаврюша, сейчас пройду… Да нет, ты сиди, мне стул без надобности. Я счас колбаски нарежу, килечку открою.

      Затем начал, обалдуй, колбасу из пакета