Гавриил, или Трубач на крыше. Валерий Заворотный

значит, – шасть! – и объявился. В мешке весь. Говорит – архангел.

      – А я-то при чем?

      – Ну, как при чем? Может, он это… Может, того…

      – Чего – того?

      – Ну, может, он по вашей части?

      Семен Тюлькин вздохнул, оглядел стены, на которых были развешаны бумажки с блеклыми физиономиями и надписью «РОЗЫСК», помолчал и сказал:

      – Нет у нас никакого «Архангела». Не проходит.

      – Хорошо, хорошо – торопливо согласился Губин. – Может, и не ваш. Но ты послушай, что я тебе расскажу. Заколдобишься! Он такое, блин, вытворяет… Нет, ты послушай. И чего мне делать, скажи. Я ж насилу ноги унес.

      – Ладно, говори, – согласился Семен. – Только не канючь. По делу давай. И чтоб покороче, мне скоро смену сдавать.

      Прапорщик утомленно прикрыл глаза, изготовившись слушать очередную кляузу.

      Сантехник Василий Губин перевел дух и начал рассказ…

      – М-да-а-а, – протянул Семен Тюлькин, дослушав сбивчивое повествование своего дружка. – М-да-а-а… Стремное дело. Архангелы, ангелы… Только это у тебя, Вась, с перепоя. Ты вчерась чего жрал? Признайся.

      Василий обиделся:

      – Пошел ты!.. Чего жрал, чего жрал… Да ничего не жрал!.. Ну, принял с мужиками на работе. Ну, потом дома еще добавил стакан. Делов-то! Я что ж, мать твою, принять не могу? Или я, что же, блин, потащусь со стакана? Да ни в жисть! И потом, говорю же тебе, что с утра дело было.

      – А утром – ни-ни? Ни граммульки? – ухмыльнулся Семен.

      – Да что б я сдох!

      Семен постучал пальцами по столу и, не глядя на сантехника, ласковым голосом попросил:

      – Ты, Вась, руку покажи.

      – Чо?

      – Ну, руку покажи мне.

      – Какую руку?

      – Ну, твою. Не мою же!

      Сантехник протянул ему руку.

      – На, смотри. А на фиг тебе рука?

      Тюлькин скользнул взглядом по грязному рукаву и уточнил свою просьбу:

      – Нет, Вась, не так… Ты рукавчик закатай. До локотка.

      – Ч-ч-ч-его? – изумился Губин.

      – Ну, рукав, говорю, закатай. Тебе, что, трудно?

      Губин подозрительно глянул на прапорщика:

      – А зачем это?

      – Ну-у-у… Просто так.

      Василий отдернул руку и взъярился.

      – Мудило ты, Сенька! Думаешь, я ширяюсь, да? Ты что, первый год меня знаешь?.. Я к нему как к другу, а он…

      Тюлькину стало неловко:

      – Да ладно тебе! Ну, попросил. Ну, мало ли что. Кругом сам видишь, что делается.

      Сантехник продолжал дуться. Надо было как-то задобрить его. Семен поднялся из-за стола.

      – Ладно, хрен с тобой! Раз такое дело, давай пойдем поглядим.

      Лицо Василия просветлело, но в глазах еще таилась обида. Прапорщик вздохнул и сдвинул со лба фуражку:

      – Ты, Вась, знаешь что? Ты меня пока на улице подожди. Мне сейчас смену сдавать, а как только – так сразу выйду. Пойдем архангела твоего посмотрим… И еще это… Ну, чтобы не всухомятку, значит… Может, ты там пока глянешь в лабазе бутылек?

      – Идет! – радостно воскликнул Василий. – Спасибо, Сеня! Я ж знал – не откажешь!.. А в лабаз – это я мигом!

      Он хохотнул и, быстро повернувшись, исчез