Ты меня любишь. Кэролайн Кепнес

что просто заскочила забрать кое-какие вещи. Ты сидишь напротив, и мы будто два «нафталина», сравнивающих результаты своих анализов крови, будто ты не впивалась мне в язык несколько часов назад. Я склоняюсь над столом, чтобы приблизиться, а ты отшатываешься. Холод. Если не хуже.

      – Слушай, меньше всего я хочу, чтобы ты испытывала неловкость, – произношу я.

      – Знаю, – отвечаешь ты. – Взаимно.

      Я молчу. Ты молчишь. Ты так много рассказала мне вчера, но у меня возникает тошнотворное чувство, что ты рассказала не все, а только часть истории. Ты смотришь на меня, словно подготавливая к какой-то новости. Плохой новости. Худшей в мире новости.

      И вот они. Предательские слова.

      – Джо… мы не можем. Ты ведь никому не сказал?

      – Конечно нет, Мэри Кей. Ты же знаешь, я бы никогда так не поступил…

      Слишком явное облегчение на твоем лице.

      – Это хорошо… Если здесь кто-то узнает, если кто-то расскажет Номи…

      – Мэри Кей, взгляни на меня. – Ты поднимаешь на меня глаза. – Мой рот на гребаном стальном замке. Даю слово.

      Ты немного успокаиваешься, хотя еще изредка вздрагиваешь и оглядываешься, как перепуганный узник Распятого острова[11]. Ты велишь не перебивать тебя. Говоришь, что прошлой ночью выпила лишнего и совершила ошибку (нет) и что не могла мыслить ясно (очень даже могла), а я возражаю, что все было идеально.

      – Я уж точно не идеальна.

      Мои слова звучат лживо, я и сам знаю, что ты не идеальна. Я тоже не идеален, только говорить, что вместе мы идеальны, слишком тупо и банально.

      Ты поджимаешь губы, еще опухшие после нашего поцелуя. Моего поцелуя.

      – Давай просто вернемся к обычной жизни? Ну, знаешь… как раньше.

      Я киваю, словно дрессированный тюлень, которому не выжить в дикой природе и остается лишь послушно кивать.

      – Ты абсолютно права, – соглашаюсь я. – Нам ведь некуда спешить. Можем двигаться постепенно. Я тоже не хочу торопиться.

      Это откровенное вранье, и ты начинаешь кудахтать:

      – В том-то и дело, Джо. Ничего нет, и не будет. У меня дочь.

      – Я знаю.

      – Я не могу заявляться домой пьяной среди ночи. Она должна быть на первом месте.

      – Разумеется, Номи всегда на первом месте. Я знаю.

      Ты закрываешь лицо руками и говоришь, что сейчас не готова к эмоциональной привязанности, а мне хочется взять кувалду и разнести к чертям лобовое стекло, потому что наш поцелуй ты притянула за уши к дочери. Ты отнимаешь руки от лица.

      – Она в выпускном классе, Джо, и я не хочу пропустить ни единой минуты… – Тогда не просиживай две ночи в неделю за барной стойкой вместе с Меландой. – Я ей нужна. У нее не так уж много друзей. – Ты вырастила самостоятельную дочь, которая любит читать. Ну и что с того, если она нуждается в общении с людьми меньше, чем ты? Я в ее возрасте был таким же. – Ты думаешь, она уже взрослая, одной ногой в колледже… Но время летит незаметно, уже почти День благодарения, и через несколько месяцев она уедет. И я не могу что-то кардинально менять в своей жизни, когда перемены и так

11

«Распятый остров» – роман-антиутопия американского журналиста Конде Бенуа Паллена, опубликованный в 1920 г.