Ты меня любишь. Кэролайн Кепнес

на пользу. Со мной так много раз бывало.

      Номи молчит. Дети умеют отключаться и уходить в свои мысли, когда им хочется. Потом она смотрит на меня.

      – И что было у вас?

      Женщины. Кошмарные женщины из кошмарных городов.

      – Ну, в детстве я любил фильм «Ханна и ее сестры»…

      Номи морщится, и она, черт возьми, права. Меланда.

      – Фу, – выдает она, – это же Вуди Аллен, он в списке НС у Меланды.

      – То есть «не смотреть»?

      – Ага. И он возглавляет список. Как вишенка на торте.

      – Что ж, твоя наставница понимает в вишенках.

      – Она мне скорее как тетя.

      Меланда – таракан в моем доме.

      – В общем, я хотел сказать… Этот фильм стал моим «Колумбайном», он изменил мою жизнь. Видишь ли, я жил в Нью-Йорке, но не в настоящем; я хотел жить в Нью-Йорке из фильма. Я украл кассету в видеопрокате и смотрел ее каждую свободную минуту.

      Номи в ответ повторяет, что Вуди Аллен плох, как и его фильмы, а я не хочу еще раз облажаться, как тогда в кафе.

      – Слушай, а Меланда считает нормальным, что ты читаешь стихи Дилана Клиболда?

      Она запрокидывает голову и стонет от злости.

      – Как можно сравнивать? Он же был моим ровесником.

      – Хорошо… И все же согласись, он совершал ужасные поступки. Объясни, почему в твоем увлечении нет ничего странного.

      Ни один ребенок не захочет участвовать в дебатах, и Номи снова издает стон.

      – Да потому что!

      – Знаешь, Номи, – я вспоминаю доктора Ники, – мы отклонились от темы. Я лишь хотел сказать, что тараканы в доме, какими бы они ни были, не всегда во благо.

      – А вы правда читали «Колумбайн»? Всю книгу?

      Я ведь не Бенджи, пусть земля ему будет пухом, я никогда не лгу о книгах, тем более – моей потенциальной падчерице.

      – Ага.

      – А вы читали в интернете дневники Дилана? – Дети так делают, особенно дети вроде Номи. Она выглядит младше своих лет, каждый день ходит в школу в этих нелепых очках и мечтает, чтобы какой-нибудь замкнутый мальчик или угрюмая девочка писали для нее стихи, прекрасно понимая, что ее желание не сбудется. Она ковыряет заусенец. – Вы знали, что он писал письма девушке, которую любил, и просил оставить в его шкафчике чистый лист бумаги, если она тоже его любит?

      – Да, – говорю я. – Только письма он так ей и не отдал.

      – Но ведь написал, – отвечает Номи. – Это трогательно. – Надеюсь, скоро сюда приедет какой-нибудь вихрастый студент с неровными зубами, перевернет ее мир и отвлечет от всяких глупостей. – Так или иначе, фильм Вуди Аллена я смотреть не собираюсь.

      – Ладно, я переживу. Поступай как знаешь.

      – Вам все равно?

      Вопрос вызывает у меня смех; однажды я устроюсь в школу психологом.

      – Слушай, Номи, все просто. Какое тебе дело, что думает Меланда? Какое тебе дело, что думаю я? Тебя должно волновать только то, что думаешь ты.

      Она пинает камешек.

      – Ну, завтра я фильм посмотреть не успею, у нас ведь