Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том IV. Аркадий Казанский

мой для них всему замена. [21]

      Улисса совратил мой сладкий зов

      С его пути; и тот, кто мной пленится,

      Уходит редко из моих оков». [24]

      Женщина, приснившаяся поэту, олицетворяет три греха, которые искупаются в трех верхних кругах Чистилища: корыстолюбие, чревоугодие и сладострастие. Когда он посмотрел на неё, она похорошела и заговорила: – «Только наши глаза придают очарование низменным благам, которые сами по себе мерзки».

      Улисс (Одиссей) был совращен с пути сиренами – отвратительными птицами с человеческим лицом и нежным голосом. Такой вид и голос имеют для человека вышеуказанные три греха.

      Ancor non era sua bocca richiusa,

      quand» una donna apparve santa e presta

      lunghesso me per far colei confusa. [27]

      «O Virgilio, Virgilio, chi è questa?»,

      fieramente dicea; ed el venìa

      con li occhi fitti pur in quella onesta. [30]

      L’altra prendea, e dinanzi l’apria

      fendendo i drappi, e mostravami «l ventre;

      quel mi svegliò col puzzo che n’uscia. [33]

      Io mossi li occhi, e «l buon maestro: «Almen tre

      voci t’ho messe!“, dicea, „Surgi e vieni;

      troviam l’aperta per la qual tu entre». [36]

      Sù mi levai, e tutti eran già pieni

      de l’alto dì i giron del sacro monte,

      e andavam col sol novo a le reni. [39]

      Seguendo lui, portava la mia fronte

      come colui che l’ha di pensier carca

      che fa di sé un mezzo arco di ponte; [42]

      Скорей, чем рот ее успел закрыться,

      Святая и усердная жена

      Возникла возле, чтобы той смутиться. [27]

      «Вергилий, о Вергилий, кто она?» —

      Ее был возглас; он же, стоя рядом,

      Взирал, как эта чистая гневна. [30]

      Она ее схватила с грозным взглядом

      И, ткань порвав, открыла ей живот;

      Меня он разбудил несносным смрадом. [33]

      «Я трижды звал, потом оставил счет, —

      Сказал мой вождь, чуть я повел очами. —

      Вставай, пора идти! Отыщем вход». [36]

      Я встал; уже наполнились лучами

      По всей горе священные круги;

      Мы шли с недавним солнцем за плечами. [39]

      Я следом направлял мои шаги,

      Изогнутый под грузом размышлений,

      Как половина мостовой дуги. [42]

      Святая и усердная Жена – Разум, разоблачающий лживость низменных благ – восходящее созвездие Дева. Жена обращается к Вергилию; он, молча стоя рядом, наблюдает, как Святая Жена борется и побеждает смрадную женщину.

      «Я трижды звал тебя, а ты всё не просыпаешься» – укоризненно говорил Вергилий, расталкивая спящего Данте. Пора идти и искать вход в следующий круг Чистилища, Солнце уже поднялось.

      Поэт поплёлся за ним, протирая глаза, ещё не в силах выпрямиться со сна. Утреннее Солнце светит в спину, путешествие продолжается на Запад.

      quand» io udi» «Venite; qui si varca»

      parlare in modo soave e benigno,

      qual non si sente in questa mortal marca. [45]

      Con l’ali aperte, che parean di cigno,

      volseci in sù colui che sì parlonne

      tra due pareti del duro macigno. [48]

      Mosse le penne poi e ventilonne,

      `Qui lugent» affermando esser beati,

      ch’avran di consolar l’anime donne. [51]

      Вдруг раздалось: «Придите, здесь ступени», —

      И ласка в этом голосе была,

      Какой не слышно в нашей смертной сени. [45]

      Раскрыв, подобно лебедю, крыла,

      Так говоривший нас наверх направил,

      Туда, где в камне лестница вела. [48]

      Он, обмахнув нас перьями, прибавил,

      Что те, «qui lugent», счастье обрели,

      И утешенье,