Улей. Семья Паскуаля Дуарте. Камило Хосе Села

бы мог поужинать у Фило – не толкайтесь, сеньора, спешить некуда! – а если не даст, сама пожалеет, приду ровно через год!»

      Фило – его сестра, жена дона Роберто Гонсалеса, этого дурня Гонсалеса, как зовет его шурин, служащего в собрании депутатов, республиканца из партии Алькала Саморы[16].

      Чета Гонсалес живет в конце улицы Ибисы, снимает квартирку у домохозяев, исповедующих веру Соломонову, и, в общем, кое-как перебивается, хотя ценой тяжелого труда. Жена хлопочет до изнеможения – пятеро маленьких детей, а для присмотра за ними одна восемнадцатилетняя девчонка, муж набирает сверхурочные часы, где попадутся и где можно подработать; последнее время ему везет – он ведет счетные книги в парфюмерном магазине, куда ходит дважды в месяц, получая пять дуро за оба раза, да еще в булочной у одного толстосума на улице Сан-Бернардо, там ему платят тридцать песет. В худшие времена, когда судьба его не балует и он не находит сверхурочных часов, дон Роберто грустнеет, становится молчалив и хмур.

      Из-за всего, что происходит вокруг, Мартин и его зять терпеть друг друга не могут. Мартин говорит, что дон Роберто – жадная свинья, а дон Роберто говорит, что Мартин – строптивая и наглая свинья. Поди разберись, кто из них прав! А что верно, так это то, что бедная Фило оказалась между молотом и наковальней, все дни только и думает, как бы предотвратить бурю.

      Если мужа нет дома, она, бывает, зажарит брату яйцо или разогреет немного кофе с молоком, а если дон Роберто дома, тогда нельзя – он устроит ужасный скандал, обзовет бедного Мартина в старой куртке и рваных ботинках бродягой и паразитом, и Фило приберегает остатки от обеда в жестяной банке из-под галет, которую служанка выносит на улицу.

      – Разве это справедливо, Петрита?

      – Нет, сеньорито, конечно, нет.

      – Ах, голубка, одна только радость, что ты здесь. Вот смотрю на тебя, и эти объедки мне кажутся слаще!

      Петрита краснеет.

      – Ладно, давайте сюда банку, холодно стоять.

      – Не тебе одной холодно, глупышка!

      – Извините, мне пора…

      Мартину не хочется ее отпускать.

      – Не сердись. А знаешь, ты стала настоящей женщиной.

      – Ладно уж, молчите.

      – Молчу, голубка, молчу. А знаешь, что бы я сделал, если б совесть позволила?

      – Молчите!

      – Обнял бы тебя крепко-крепко!

      – Молчите!

      В этот день мужа Фило не было дома, и Мартин мог съесть яичницу и выпить чашку кофе.

      – Хлеба нет. Приходится докупать на черном рынке – для детей.

      – Сойдет и так, спасибо, Фило, ты очень добрая, просто святая женщина.

      – Не глупи.

      Взгляд Мартина туманится.

      – Да, святая, но святая эта вышла замуж за мерзавца. Твой муж, Фило, – мерзавец.

      – Молчи, он порядочный человек.

      – Что с тобой говорить! Как бы то ни было, ты уже родила ему пятерых поросяток.

      Минута молчания. В одной из комнат слышится голосок ребенка, читающего молитву.

      Фило

16

Алькала Самора, Нисето (1877–1949) – политический деятель, с 1931 по 1936 г. был президентом Испанской Республики.