Улей. Семья Паскуаля Дуарте. Камило Хосе Села

здоровых андалузских обычаев»… А по-моему, отдает дешевой чувствительностью, мещанским духом городских окраин и народных гуляний. Да что поделаешь! Кто их уберет отсюда? Красуются, и сам бог их не спихнет!»

      Мартина возмущает, что в классификации духовных ценностей нет строгого порядка, нет таблицы, где бы таланты были расположены по их значению.

      – Всех в одну кучу свалили, а никому и дела нет.

      Два каштана были холодные, а два горячие как огонь.

      Пабло Алонсо, молодой человек спортивного вида, этакий современный деловой мужчина, уже недели две как завел любовницу, зовут ее Лаурита.

      Лаурита – красивая девушка. Она дочь консьержки с улицы Лагаски. Ей девятнадцать лет. Раньше у нее никогда не бывало и одного дуро на развлечения, а тем более пяти-десяти дуро, чтобы купить сумочку. Со своим парнем – он был почтальон – она не могла никуда пойти. Лаурите осточертело мерзнуть в парках, от холода руки и уши стали шершавые. А ее подружке Эстрелье один сеньор, занимающийся доставкой оливкового масла, снял квартиру на улице Менендеса Пелайо.

      Пабло Алонсо поднимает голову.

      – «Манхаттан».

      – Шотландского виски нет, сеньор.

      – Скажи там, за стойкой, что для меня.

      – Слушаюсь.

      Пабло снова берет девушку за руку.

      – Так вот, Лаурита, я уже тебе говорил – парень он замечательный, лучшего трудно встретить. А посмотришь на него – жалость берет, бедняк бедняком, одну грязную сорочку месяц носит, из ботинок пальцы торчат.

      – Бедный мальчик! И он ничего не делает?

      – Ничего. Ходит все, думает, размышляет, но в общем-то ничего не делает. А жаль, умнейшая голова.

      – Спать у него есть где?

      – Да, он спит у меня.

      – У тебя?

      – Да, я сказал, чтобы ему в гардеробной поставили кровать, там он спит. По крайней мере дождь не поливает и тепло.

      Девушка хорошо знает, что такое нужда, она пристально смотрит в глаза Пабло. Сердце у нее очень чувствительное.

      – Какой ты добрый, Пабло!

      – Да нет, дурочка, просто это мой старый друг, друг еще с довоенных лет. Теперь у него трудная пора, но, по правде сказать, ему никогда особенно хорошо не жилось.

      – А он ученый?

      Пабло смеется.

      – Да, малышка, ученый. Ну ладно, поговорим о чем-нибудь другом.

      И Лаурита снова заводит песенку, что началась две недели назад.

      – Ты меня очень любишь?

      – Очень.

      – Больше, чем всех?

      – Больше, чем всех.

      – Ты меня всегда будешь любить?

      – Всегда.

      – И никогда не покинешь?

      – Никогда.

      – Даже если я буду ходить такая грязная, как твой друг?

      – Не говори глупостей.

      Официант, наклонившись и ставя поднос на столик, улыбается.

      – Осталось еще немного «Уайт лэбел», сеньор.

      – Вот видишь!

      Мальчику, певшему фламенко, какая-то пьяная шлюха дала пинка. Реакция прохожих ограничилась пуританским осуждением:

      – Черт,