Научите меня стрелять. Анна Яковлевна Яковлева

нас провели в кабинет дежурного следователя, Элеоноре дали ручку, бумагу и предложили написать все, что произошло.

      Она писала, роняла на лист слезы, размазывала их и переписывала изложение. На всю процедуру ушел примерно час. Потом Элеонора составляла словесный портрет Никифорова, и я пошла в машину к Бильбо.

      Была уже глубокая ночь, когда мы отвезли Элю домой.

      – Как ты думаешь, с этим Никифоровым все в порядке? Или его, правда, убили?

      – По-моему, это брачный аферист, и только такая дурочка, как Элеонора, может думать, что он ждал ее с дочкой.

      – Паш,– я зажмурилась и потрясла головой,– как, брачный аферист? Это же не день и не два продолжалось, она беременная от него.

      – А как ты думала? Ему пришлось напрячься, у нее же ничего нет, кроме квартиры. Представляешь, как надо постараться, чтобы она ее продала?

      – Вот, квартира и не продавалась поэтому,– поразилась я своей догадке,– это точно, ангел-хранитель пытался ее уберечь!

      – Куда ангелу-хранителю против такого беса, – мрачно бросил Егоров.

      – Или психа.

      – Одно другому не мешает.

      – Может, его все-таки убили? – с надеждой спросила я.

      – Добрая девочка.

      – Мне кажется, хоронить иллюзии страшней, чем человека.

      – Вот ты, значит, как? То есть, ты скорее меня похоронишь, чем свои иллюзии?

      – Именно.

      Егоров бросил руль, наклонился ко мне и поцеловал. Я рассыпалась на мелкие части, а он уже смотрел на дорогу и скалился во весь рот.

      – Паш, надо найти водителя автобуса, вдруг он знаком с Никифоровым и знает, где его искать. А если Никифоров убит, то ниточки могут тянуться к водителю автобуса. Ведь больше никто не знал, что он везет деньги.

      – Сейчас заедем на вокзал, узнаем расписание и имя водителя.

      – Да, давай, заедем.

      И мы не поленились с Егоровым, и еще час потратили на то, чтобы заехать на автовокзал в диспетчерскую. Пашка показал удостоверение, и сонная женщина средних лет сказала, что Степаныч у них только один, это Анатолий Степанович Исаков , и я обрадовалась, потому что это был первый результат в деле поиска брачного афериста или убийцы – смотря по обстоятельствам.

      …Утром, едва открыв глаза, я вспомнила об Эле и настроение сразу пропало. Пашка уютно сопел, положив на меня ногу. Стоило мне пошевелиться, как нога напрягалась. Минут двадцать я терпела, потом позвала:

      – Паш, а Паш?

      Он замычал в ответ:

      – У?

      – Давай Элю пустим к тебе в дом. Пусть с девочкой поживут, пока найдут подходящее недорогое жилье.

      – Дело говоришь, пусть поживет,– сонно отозвался Егоров и тесней прижался ко мне. Я благодарно поцеловала его в заросшую щетиной щеку.

      – И все?

      – Хватит, хорошего понемножку.

      И я попыталась выбраться из постели, Пашка обнял еще крепче. Бильбо завозился в своем углу.

      – Егоров, – предупредила я, – не отпустишь, сам за Бильбо будешь убирать.

      – Мою собаку зовут Рой. Я буду за своей собакой убирать, а ты за своей.

      – Вставай, потому что твой Рой сейчас нагадит.

      – Рой