Частный детектив Илья Муров. Владимир Владимирович Хачатуров

что наш герой услышал родимые для всякой сыщицкой души звуки перестрелки. Он вздрогнул, выпрямился на седалище, схватил самаритянина за плечо и попытался пригнуть его к рулевой рогатке, крича: «Жми, Пат! Вали, Чемберс! Я тебя прикрою!»

      «Пат», насилу освободившись от цепкой сыщицкой хватки Ильи Алексеевича, заглушил мотор и соорудил в чистом поле Вавилонскую Башню из отборного русского мата. После чего обратился к нашему отставнику с такой примерно речью:

      – Горе мне с тобой, Лексеич! Да пойми ты, наконец, что никакой я не Пат и не Чемберс, а всего-навсего Еремей Пантюхин, тот самый, что купил у тебя этот вот драндулет, за который еще и должен тебе остался… Так же точно и сам ты никакой не Майк и не Хаммер, а отставной капитан пожарной команды Илья Лексеич Муравушкин.

      – Мне лучше знать, кто я таков, – возразил Илья Алексеевич. – И еще я знаю, что имею право назваться не только Майком Хаммером, но и Филом Марлоу, и Лью Арчером, и Шеллом Скоттом, и даже Ниро Вульфом с Арчи Гудвином в придачу, ибо блестящие расследования, которые они проводили сообща и поврозь, не идут ни в какое сравнение с моими детективными подвигами…

      Еремей послушал, послушал, махнул рукой и попытался снова завести своего трехколесного упрямца. А пока он этим занимался, наш отставник окончательно погрузился в холерические умствования, то грозясь изречь грозное слово правды (от которого у всех волосы дыбов встанут, а у кого не встанут, тех можно сразу, без суда и следствия, в Синг-Синг запирать), то аттестуя себя как знатока человеческой натуры и следопыта дьявольских ухищрений оной, а то и обвиняя определенные силы и известные круги в самых тяжких грехах и преступных намерениях, наитягчайшим и наипреступнейшим из которых было намерение заставить прославленного Илью Мурова вкусить вместо нектара победы горчицу поражения.

      Мотоцикл, наконец, сжалился, завелся, затарахтел и двинулся с места дорожно-транспортного происшествия в направлении города. Однако ни ухабы, ни выбоины, ни толчки, болезненно отдававшиеся в поврежденной голове, нашего отставника не угомонили. В него точно блаженная Агата, муза детективного чтива вселилась. Вселилась, разместилась и давай нашептывать ему разные криминальные разности, применимые к его собственным похождениям и обстоятельствам, – ибо стоило им проехать метров сто, как он уже забыл о Майке Хаммере и возомнил себя Татьяной Ивановой, которой захватившие ее бандиты забыли завязать глаза по дороге в свое логово. «А может и не забыли, – вдруг дошло до нее (то бишь него), – но считают подобные меры предосторожности излишними, поскольку все равно ей не жить. Сейчас довезут, выкачают всю информацию, пустят пулю в лоб и утопят в жидком цементе на дне морском…» Однако то, что эти бандюги пренебрегли даже самым элементарным, не связав ей рук за спиной, им дорого обойдется. Пусть драка и последнее дело, пусть этих головорезов тоже учили махать конечностями, но без отчаянного сопротивления она не сдастся! Она им покажет, как умеют умирать частные детекдивы (или детектевессы?)!

      И