Ведьмин век. Трилогия. Марина и Сергей Дяченко

бровей: «Я всего лишь лум. Я делаю, что умею».

      Клав мигнул. Нет, старик был совсем другой. Круглощекий и незнакомый.

      Он сглотнул свой коньяк, как глотают лекарство. И чуть было не задохнулся; по счастью, его сильно ударили по спине:

      – Парень, так не пьют! Это не вода!

      Все еще трезвый, Клав повернул голову…

      …И не испугался. Кивнул чугайстеру, как приятелю.

      От чугайстера пахло мокрой шерстью. Клав мотнул тяжелой головой, стер с глаз навернувшиеся слезы; наверное, если попасть в меховой безрукавке под дождь… то будешь пахнуть волком. Но дождя-то нет, да и мех-то искусственный…

      Все они вошли, вероятно, только что. Облюбовали столик в углу – а Клав, поглощенный поединком с коньяком, не успел их заметить. Теперь трое наблюдали из-за столика – один стоял перед Клавом…

      Они уже виделись. Именно с этим; только вот лицо его уже расплывается, и Клав не может собрать разбегающиеся мысли, и не вспомнить, где именно и о чем с ним разговаривал этот, высокий, поджарый…

      – Парень, тебе плохо? Может быть, помочь?

      Клаву казалось, что голова его – земной шар. Такая же тяжелая… и вращается так же неудержимо.

      И тем более тяжело качнуть головой. Прогнать доброго чугайстера простым жестом, означающим отказ.

* * *

      Увидев среди кураторов Федору, Клавдий понял, что и на этот раз день будет невыносимо тяжел.

      – Патрон… К несчастью, куратор Мавин болен и пожелал, чтобы в Вижне от его имени присутствовала я.

      – Да погибнет скверна… Господа, займем же свои места и побеседуем.

      Мрачный куратор Ридны чуть приподнял уголок рта. Чуть-чуть.

      Куратор Ридны, любящий комфорт и ненавидящий ведьм, звался Варом Танасом; ему было чуть за пятьдесят, и пять лет назад именно он был наиболее вероятным претендентом на пост Великого Инквизитора. Он и сейчас не утратил надежду занять этот пост; Клавдий знал, что первые полчаса беседы Танас обычно хранит молчание.

      – Господа, прежде чем выслушать ваши соображения, я хотел бы сказать несколько слов о положении дел – каким я его вижу…

      Он говорил семнадцать минут; Федора, сидящая на месте Мавина, смотрела ему в висок. Он с трудом удерживался от желания потереть болезненную точку – мозоль от ее взгляда.

      – …Я хотел бы, чтобы мы вышли сегодня на максимальный уровень откровенности. И максимальный уровень ответственности за свои поступки – возможно, ситуация, в которой мы все оказались, не имеет аналогов… По крайней мере, не имела аналогов последние четыреста лет…

      Они все прекрасно поняли, что именно он имеет в виду. Кроме, возможно, куратора округа Бернст. Тот сидел, отрешенный, и, вероятно, думал о своем.

      – Теперь я хотел бы услышать ваши соображения… По поводу ненормальной активности ведьм. По поводу их странного стремления к общности. По поводу… да чего там, по поводу кольца, в котором все мы оказались. Кольца, которое сжимается…

      Куратор Ридны снова поднял уголок рта. Федора вздохнула.

      И тогда слова попросил куратор Альтицы. Молодой