Я исповедуюсь за тебя, мама. Пограничное расстройство личности в истории и лицах. Наталия Порывай

в мире, раз позволяет, детям так страдать. Взрослые, понятно, могут страдать за свои грешки, а дети за что? Да, можно долго рассуждать, что дети сами выбирают, у кого родиться, чтобы искупить свои грехи из прошлой жизни, но по мне так это бред! Какие грехи мы можем искупить, родившись у жестоких родителей и став такими же из-за генетики и воспитания?

      И вот я полная атеизма желала войти в церковь и очиститься от той невыносимой грязи, что несла в себе все эти годы. Это была не моя грязь, но сколько я не пыталась отмыться, жизнь снова и снова бросала меня в это болото. Быть может, в этой обители я найду то, что поможет мне найти ответ и решение? Может быть, пришло время спасти заплутавшую душу?

      Но я меньше всего думала о спасении своей заплутавшей души. Я думала о черной душе той женщины, которая породила во мне эту грязь. Той женщины, которую я так ненавидела. Той женщины, которая меня родила. И именно сейчас я готова была избавиться от всепоглощающей ненависти, чтобы вдохнуть запах неизведанной свободы. Чтобы вдохнуть запах жизни. Настоящей жизни. Я поняла, что злость и ненависть убивают только меня и никак не наказывают мою мать. Эти чувства меня разрушают, делают больной, но самое ужасное, такой же жестокой, как та, которую я за жестокость ненавижу.

      Но готова ли я была пройти муки принятия и прощения? Ведь прощать после стольких лет обиды мучительно больно. Ведь я всю жизнь жаждала возмездия и бесполезной справедливости, и отрицала любую возможность принятия действительности – я не смогу изменить детство, я не смогу изменить или выбрать другую мать. Я должна была научиться жить с тем, что имею. И научиться не в отрицании, а принятии. Не создавая себе новых родителей, а приняв истинных, пусть и не идеальных.

      Но я предпочла уйти из реального мира и создать свой, где у меня будет любимый отец и пусть не такая любимая, но заботящаяся обо мне мать. У меня не будет там моих братьев, которые тоже причиняли лишь боль, а будет лишь сестра, да и то другая. Я верила в этот придуманный мир так сильно, что он материализовался в действительность, благо на встречу с хорошими людьми мне всегда везло, и я сумела найти тех, кто стал мне семьей.

      Но сейчас я готова была переступить свои обиды и вернуться в прошлое, чтобы по-настоящему простить и отпустить. Я не хотела, чтобы оно и дальше всплывало и выбивало почву из-под моих ног. Я просто хотела жить, понимая, что когда-то прошла через то ужасное, чего больше нет и никогда не будет. Это было. Просто было.

      Я собралась с духом и поднялась по ступенькам церкви, намереваясь войти внутрь. На пороге, как я и подумала, оказалась коробка с юбками, и я взяла одну, надев поверх джинс. Взяв из той же коробки платок, я, сняв бейсболку, повязала его на голову и прошла дальше.

      Это не была церковь в том виде, что я себе представляла. Не было зала с лавками, как в американских фильмах. Здесь прихожане должны были отстаивать на своих двоих, что мне не совсем понравилось. Но чуть осмотревшись, я все-таки увидела