Он – Форс. Вероника Мелан

Вилора, я за рулем…

      Он не любил отвлекаться во время вождения. На фоне гул двигателей, чей-то клаксон, музыка из радиоприемника.

      – Ты ведь не будешь помогать ему покупать новую? – практически выкрикнула я психуя.

      – Кому? Что покупать? – раздражения добавилось.

      – Кэвендишу! Новую машину…

      – Конечно, нет! У него есть зарплата, пусть покупает сам.

      И батя отключился.

      Вот теперь мне действительно стало легче.

      Глава 5

      (Jorge Mendez – Cold)

      Дневной сон выходил рваным – я постоянно проверяла телефон. Даже в полудреме. Но Форс то ли слился из моей жизни, то ли я требовала слишком многого, ожидая его звонка так рано. Поматросил и бросил? Его взгляд прошлым вечером уверял в обратном, он молчаливо уверял в столь многом…

      Я пыталась спать. Иногда у меня выходило. Розовый сатин покрывала на полу; ажурные салфетки на полках – даже во сне я этой комнате не принадлежала.

      А после телефон все-таки зазвонил. В пять вечера, как оказалось.

      – Послушай, – спрашивал отец взвинчено, – ведь это не ты? Ведь у тебя нет никакой связи со взрывом машины Кэвендиша? Генри только что ушел из моего кабинета, сообщил, что собирается нанять команду частных сыскарей, чтобы расследовать причины взрыва. Утверждал, что кроме тебя зла ему никто желать не мог, врагов не было…

      – Меня?! – Я бы не проснулась резче, даже если бы получила булыжником по голове. И сразу же холодные ладони, ненависть в горле. – Мы сколько лет назад с ним расстались?!

      – Я ответил ему то же самое. И все же он желает проверить твою причастность…

      – Пусть проверяет, – «мразь».

      – Ви… – Неприятная тишина. – Ведь мне… не придется стыдиться?

      – Когда ты начнешь мне верить?

      «Быть за меня, для меня. Против всего мира».

      – Вопрос веры тут ни при чем…

      «Причем».

      – …все-таки я глаза корпорации, и компрометирующий момент мне не нужен…

      – Знаешь, я иногда ненавижу тебя.

      «Компрометирующий момент, значит. А вовсе не беспокойство за дочь». Как всегда. Голос отца несгибаемый, как ржавый рельс.

      – Просто скажи мне, что на тебя он ничего не найдет.

      – Пусть постарается.

      – Ви!

      – Не найдет! – рявкнула я грубо. – Потому что я ее не взрывала!

      Правда. И не совсем.

      Я была причастна. И неясно, от чего муторнее: от страха быть раскрытой, от недоверия отца, от наглости Кэвендиша?

      «Нужно будет взорвать ему еще дом…»

      В этом вся я. «Подставьте другую щеку…» – куда там.

      Телефон умолк – отец нажал отбой. А в горле прогорклый, тухлый вкус, как будто я только что глотнула воды из болота.

      Анна приходила, убиралась тихо, в мою комнату не входила. Оставила на полке холодильника сэндвичи с беконом и жареным яйцом – я сжевала один без аппетита. Похрустела чуть пережженной корочкой. Почему-то уцепилась взглядом за банку с пивом, стоящую в дверце. Достала ее, откупорила щелчком, раздобыла стакан. Пиво в него лила быстрее, чем нужно,