Миг Мысли. Роман-эпилог. Евгений Владимирович Кузнецов

город разом и в целом.

      Этот сгусток ощутимый тугой… и как бы самостоятельный… словно бы плавал по всему её телу… от лба до лобка… от корней волос на голове… до кончиков ногтей на ногах…

      И она – забывалась…

      Забывала – о своём обо всём теле.

      Не думала, но само собой разумелось, что этот сгусток – есть она сама, есть – она.

      Он-то, сгусток, – и ищет, он-то – и ждёт.

      Да! Если так, что ему, сгустку, нужен не мужик, не ладони, не член.

      А – серьёз.

      «Серьёз»…

      Иначе она – когда вдруг изобличала себя и откровенно спохватывалась – выразиться не умела.

      …Так она сидела и даже уже днём такая ходила и ездила – может, месяц, может больше…

      И она – сгусток тот в ней нащупал в пространстве города нечто особенное! – Как бы, однако, чужеродное этому всему городу… но зато – как бы удовлетворительно совместимое с нею, с настоящей…

      Явно нащупала! – Будто бы сама же, своими руками и на своих глазах… уронила иголку в стог сена!..

      …Однажды она вдруг вообразила… дикаря!.. человека того первобытного!..

      И будто…он – её…

      А как именно?..

      Она стала грезить

      Стонать…

      2

      Общаюсь теперь, волей-неволей заметил, почти только с женщинами.

      Вот такое бы мне было дано – в испуганном отрочестве, во взбалмошной юности!..

      Теперь – по возрасту моему?..

      Тогда: по возрасту – чего во мне?..

      …В моём стоянии теперешнем этот быт – символический, знаковый?

      Даже больше – далее предположу.

      Явясь в пространство ощутимое, я сам как вещество ощутимое, плод и младенец, – общался ведь, телесно-то, исключительно с матерью – с женщиной!

      …То есть – я вернулся к истинному моему состоянию. – Кровному, естественному, природному.

      3

      «Будет женщина – будет жизнь.

      Будут радость – будет мужчина.

      …Что же это я?

      Пишу от лица… женщины».

      Часть пятая

      1

      Я – на корабле.

      На – Корабле!

      Ощущение – Корабля. Явное. Живое.

      Корабля – одинокого.

      И – одиночества на Корабле.

      И – одиночество этого ощущения.

      Человек как человек, чуть став человеком, был прежде всего – астроном!

      Глаза…

      Не было, может, ещё и колеса, ни даже зубила, но было уже – наблюдение, созерцание, анализ, схема и – признание Отцовства звёзд.

      Глаза, они – и разведчики, и мечтатели!..

      Звёзды были тогда из всего грозящего ежемгновенного – самым спокойным и неизменным.

      Единственным, из всего загадочного, наиболее подручным и доступным.

      О, единственным – из всего могущественного – неопасным!

      Не могло быть – иначе.

      Иначе – не могло быть.

      Чего ж ещё живому?

      Вокруг и рядом были – только самки и те, кто грозил отнять и отнимал самок… кусок мяса и те, кто грозил отнять и отнимал кусок мяса… птицы и ловушки на птиц… бури и звери – и норы от бурь и зверей…

      Человек