Мейпел. Виктория Фокс

ажется, мой текст подойдёт творческим людям, потерявшим вдохновение и желание творить по каким бы то ни было причинам.

      «В нашем мире так много сложных вещей и непростых выборов, но самым верным путём оказывается не тот, что мы выбрали, а тот, что выбирает нас вновь и вновь, куда бы мы не шли.»

      ***

      Из этого окна можно было увидеть прекрасный раскидистый клён. Этот красавец выглядел величественно, даже зимой, когда его высокая фигура была совсем голой и незащищённой. Прекраснее всего он был весной и осенью, смена сезонов благоговела ему. Свежая зелёная листва по весне встречала теплый ветер, а осенью немного печально, но взрывом солнечных красок опадала, создавая ковёр.

      Я постоянно смотрел в окно. Изучал это дерево, будто мы едва знакомы. Мне нравилось, что весь мир для меня ограничен этим кусочком сада.

      Смена сезонов года, жизнь и смерть, прожитые года – всё это я видел в стволе и листве. Клён дышал, немного рос, менялся, принимал удары природы или, наоборот, наслаждался её благоприятным настроением.

      Мне никогда не было одиноко. Деревья, как мне думалось, умели шептать листвой, тянуть ветки ко мне, касаться стекла лишь тенями.

      Окно, позволяющее лицезреть клён, находилось на втором этаже, который был чердаком.

      Здесь я устроил себе спальню. Кровать стояла как раз так, чтобы я мог наблюдать за деревом. Это был единственный выход на заднюю часть двора. Какой-то шутник, занимающийся постройкой дома когда-то там давно, решил, что хватит одного окна на задней стороне дома, и то, такого вот маленького, невзрачного чердачного окна.

      Мне нравилась именно эта часть дома, моя небольшая и, несмотря на расположение и старость чердака, светлая спальня.

      ***

      Эта история произошла в начале сентября. Паршивый выдался месяц, если честно, но погода была прекрасная.

      Месяц начался тёплом. Солнце не хотело понимать приход осени и грело-грело…

      Я встал поздно, весь взъерошенный. Сделал себе кофе без молока и сливок, потому что таких в доме не водилось.

      Кухня была похожа на коробку, состоящую из коробок. Когда-то, несколько лет назад, это небольшое пространство занял кухонный гарнитур, слишком громоздкий, с квадратными ящиками над такими же квадратными ящиками. Фартук из натурального камня, приятного сливочного цвета с каким-то странными черными вкраплениями, как перепелиное яйцо.

      Кухня ныряла небольшой аркой в гостиную, совмещенную со столовой. Я редко обедал за большим столом, мне не нравилось заставлять свою тарелку ощущать себя одинокой.

      Кофе был сделан и даже частично выпит, пока я смотрел на пустынный вид из кухонного окна – на залитый солнцем, поросший сорняками и бурьяном пустырь, который некогда был огородом. Не моим, конечно, я не признаю огороды.

      Я обдумывал планы на день. Ничего грандиозного, как всегда. Самоирония кольнула у меня в кадыке. Ну конечно, что может быть интересного в моей жизни.

      Взгляд опустился на столешницу. Там на устаревших пятнах от пролитого кофе лежала стопка писем. Какие-то выглядели радужно, например, почтовая рассылка с рекламами. Доставка еды, в нашу то дыру, ого! А какие-то конверты, в особенности белоснежные, со строгим печатным шрифтом, вызывали у меня едва сдерживаемое желание выбросить их прямо сейчас.

      Отсортировав мою редкую почту – счета в одну стопку, рекламу в мусор, а белые конверты подальше – я решил, что самое время вернуться в кровать и проваляться там до самого обеда или даже вечера.

      В дверь постучали, когда я уже собирался подняться наверх, в спальню.

      Я замер сначала от того, что внутри, в области живота, что-то вздрогнуло. Моя натура посчитала неприемлемым, что кто-то решил вторгнуться в мой мир. Потом я удивился. Кто это вообще может быть? А потом взяло любопытство. Почему не звонят, а стучат?

      Без раздумий я открыл дверь, не особо понимая, что делаю. Выглядел я… Ну не очень. Спортивные штаны, потёртая футболка, взъерошенный волосы, небритый. Как какой-то алкоголик.

      На пороге стояла девушка. Ей на вид было лет двадцать, максимум двадцать пять. Первое, что меня удивило – это копна рыжих волос, очень пушистых, длинных. Солнце позади неё светило так ярко, падая на волосы золотыми нитями, вплетаясь в них.

      От этой картины я опешил, открыл дверь на распашку и глупо замер, пытаясь понять, что делать.

      – Здравствуйте, – решила начать она, её голос был подобно музыки, такой приятный, что я обомлел ещё больше, – Прошу прощение, сэр, могу ли я попросить у вас воды?

      – Воды? – мои брови поползли вверх.

      – Да, воды, если вас не затруднит, конечно.

      – Извините. Да, заходите.

      Я сделал нелепый, как мне показалось, жест и отошёл от двери.

      Девушка было одета очень тепло для такого дня. Зелёные брюки, в тон им куртка с длинным рукавом, а на шее коричневый шарф.

      Я поспешил к раковине, отыскал чистую кружку, глянул через плечо и заметил, что гостья так и стоит у двери.

      – Проходите,