Три мужа для Кизи. Книга 4. Елена Юрьевна Свительская

меня по боку. – Ты же вроде ребёнка нашего носишь. А женщинам бывает в первые месяцы дурно.

      – Это, конечно, оправдание, – согласилась я. – Но ты уверен, что мы найдём именно наш дом в темноте?..

      Этот негодяй опять засмеялся.

      – Мохан!!! – толкнула его кулаком.

      Он ладонью закрыл мне глаза. Потом рот. Потом закрыл мне рот поцелуем. Когда у меня ноги подогнулись, твёрдо сжал моё запястье и куда-то потащил. В сторону от музыки.

      – А если не наш дом?..

      – Не волнуйся, я хорошо запомнил расположения домов, – он легонько коснулся губами моего лба.

      – Но ты тут был только один день!

      – Я вообще хорошо дорогу помню. Нам, знаешь ли, иногда приходилось убегать…

      Он говорил шёпотом. И куда-то тащил меня. Пришлось подчиниться. Или… просто хотелось уйти от всех людей, чувствуя его пальцы, вторгнувшиеся между моими, ощущая две сплетённые руки. Вспомнила, как ласкали меня его пальцы – и щёки обожгло. Хорошо, что в темноте нас никто не увидит!

      Он нашёл наш дом по запаху свежего убтана. Дерево ощупал обгоревшее. Наши вещи нащупал в стороне, узлы все на месте. И правда быстро нашёл! Значит, таз с водой и кувшин обойти этот хулиган быстро бы мог! Но мне понравилось идти за ним, когда он сжимает мою ладонь. Оказалось, наш дом. Ура! Разумеется, спросил, прежде чем зайти. Потом притащил мне одеяла, сам ногой отпихнул грязную одежду. В темноте, на ощупь, сделал мне постель. Бережно одеялом прикрыл.

      – Давай, лежи тут и умирай, – подхватил мою руку и поцеловал мои пальцы. – А я пойду извиняться. Скажу, что тебя тошнило сильно и от слабости ходить не смогла. Это же твой первый ребёнок.

      – И я почти ничего сегодня не ела, – напомнила я устало.

      Потому что лёжа почувствовала большое желание закрыть глаза и уснуть.

      – Я тебе что-нибудь украду.

      – Мохан!

      – Я тихо-тихо, незаметно! – он опять смеялся.

      Прошёлся жаркой ладонью по моей руке, к лицу. Будя в сонном теле воспоминания, как ласкали меня его руки. Осторожно поцеловал мою щёку. Мой лоб. Шепнул:

      – Я обязательно принесу нам что-нибудь поесть.

      Но сразу не ушёл. Вышел. Снаружи послышались странные звуки.

      – Мохан, ты чего? – испугалась я.

      – Лежи, – вздохнул он. – Я вызываю рвоту.

      – З-зачем?

      – Играть так играть! – фыркнул он.

      Что он там с собой сделал жуткого, ради меня, не знаю, но звуки показали, что ему удалось. Потом он искал кувшин, чтоб лицо умыть. Сама ему отнесла, опираясь о стену. Потом он ушёл, оставив меня страшно усталую и безумно счастливую. Едва легла – сразу провалилась в сон.

      Камень 80-ый

      Сандхья очнулась в своих покоях, поверх расстеленных двух одеял. Потянулась, распрямляя усталое тело. Не сразу поняла, где она и куда делось жаркое солнце, от которого золотые украшения на теле так раскалились и, казалось, прожигали кожу. Да, впрочем, светильник, стоявший поодаль у изголовья, осветил край её скромных покоев. Вещи, подаренные настоятелем, которые ей в очередной раз захотелось выкинуть.

      – Ночь ещё! – поняла танцовщица бога.

      Дёрнулась, вскочив.

      – Ночь