Три мужа для Кизи. Книга 4. Елена Юрьевна Свительская

братьев покосился – те опять шли вперёд – и вдруг, потянувшись, осторожно меня в губы поцеловал, заставив вздрогнуть.

      Я замерла. Сердце встревожено забилось.

      – Я ревную, – грустно признался он, нахмурился, губу куснул. – Но Поллав тоже будет ревновать!

      Обиженно сказала:

      – Не надо меня использовать, чтобы играть со мной и его злить.

      – Прости, – юноша виновато опустил голову, – я и сам не знаю, что на меня иногда находит, – робко голову поднял, заглянул мне в глаза, долго смотрел мне в глаза, потом едва слышно спросил: – Может, это любовь?..

      Робко сказала, потупившись:

      – Может…

      Он не дал мне ничего сказать, снова потянувшись меня поцеловать.

      – Эй! – возмутился Поллав.

      Но он был уже далеко впереди.

      Мохан фыркнул. Свёртки опустив, меня сгрёб в объятия, жадно поцеловав. У меня ослабели ноги. Сердце билось птицей, отчаянно рвущейся на волю. Но… но мне не так страшно было, когда меня целовал именно он. Даже… приятно…

      Отпрянув так же внезапно, как и подошёл, Мохан со смехом бросил:

      – А я буду быстрей! – и, цапнув свою ношу, кинулся бегом за братьями.

      Я только улыбнулась. Я так бегать с вещами не могла. Просто пошла торопливо.

      Кинув свёртки у братьев, юноша побежал ко мне, чтобы мои вещи у меня выхватить, перекружиться – я испуганно отпрянула – и броситься вперёд, хохоча.

      Он, конечно, ужасный муж. Несносный. Но самый милый из всех троих. Самый ласковый. Уже за это я была ему благодарна.

      Улыбнулась, пока далеко была от старшего мужа.

      Всё-таки, Мохан нашёл способ выставить братьев ночью на улицу! И мне не так стыдно было. Хотя как он меня только что напугал, когда стал раздеваться и раздел меня! Мерзавец! Как только додумался?!

      Камень 79-ый

      Кинжал мы зарыли в лесу. Как будто вместе с болтливостью Мохана: младший муж как-то неожиданно посерьёзнел и призадумался. То ли опять ревновал, то ли смущался выходить к людям и признаваться, что мы живём вчетвером, а то и ещё чего. Его и не поймёшь. Садхир с Поллавом тоже молчали.

      В деревню мы пришли уже около полудня. Большая деревня – ещё лучше, чтоб затеряться. Дома простые. Нас никто не ждал. Поллав обошёл несколько заборов с краю, потом, шумно выдохнув – на что-то злился – провёл нас к колодцу. А оттуда ещё дальше, к большому дому, расположенному посреди деревни. Дети – два мальчика и три девочки – играли у ворот, рисуя палками разных зверей.

      – Я в скульпторы пойду! – гордо сказал мальчик, нарисовавший силуэт крокодила, и, кстати, весьма похожий на настоящего.

      За что получил по уху от мальчика постарше.

      – Папа сказал, что все торговцами будем!

      – Но я не хочу! – взвыл младший, лет четырёх.

      Опять получил по уху. И серьёзное, напоследок:

      – Так все живут. Дети делают дело отца. Тот – от деда. Дед – принимает от предков.

      Но младший не унялся:

      – А Карна был сыном колесничего и выучился стрелять из лука! Он победил Арджуну!

      – Но