Три мужа для Кизи. Книга 4. Елена Юрьевна Свительская

на него. Не удержалась. Он почему-то в тот миг тоже на меня взглянул. Проворчал:

      – Кроме ладду у меня сегодня нет ничего. Костёр лишь внимание привлечет.

      Вздохнув, отвернулась. Ничего он не понял! А подумал лишь то, что сам хотел сказать. Да, впрочем… ладду – это не так серьёзно. Вот если б он понял, что творится сейчас со мной… если б знал, как мне хочется его задушить!

      Нас напугала возня в кустах. Треск ломающихся веток. Под кем-то тяжёлым. Там человек несколько!

      Все подскочили и напугано обернулись.

      Кусты объедал здоровенный бык, стоя прямо меж обломанных веток. Лениво смотрел на нас.

      – Такого бы к нашей телеге! – вздохнул Мохан.

      Поллав, нагнувшись, хрястнул его по голове.

      – Теперь-то за что?! – взвыл юноша.

      – А ты б хоть подумал, почему бык шляется по лесу один! У него наверняка клеймо на задней ноге!

      Да, он прав: блуждающий одиноко бык вполне мог оказаться посвящённым Шиве. А заставить дар Махадэва телегу нашу тащить… бррр, гнева великого бога нам только не хватало!

      Бык и дальше жевал листву, а мы – все – невольно вздохнули. Некоторое время смотрели за ним, а потом отвернулись.

      – А если то сам Нандин пришёл к нам на помощь? – придумал вдруг Мохан.

      Мы на быка посмотрели растеряно. Тот лениво продолжал жевать. Как будто безразличный к нашей судьбе.

      – А вообще, Нандин вроде весь белый, – проворчал Поллав, – а этот – совсем рыжий.

      – Его ещё иногда изображают как человека с бычьей головой, – задумчиво добавил Мохан, меня за дупатту потянул. – Кизи, а ты знаешь, как Нандин из человека стал быком?

      Я что-то такое слышала, но промолчала. Я помню, как увлекательно Мохан рассказывал истории в моей деревне.

      И верно: не дождавшись моего ответа, юноша сам стал рассказывать, как единственный и поздний сын одного вайшью слишком сильно хотел молиться Шиве. Хотя должен был продолжить свой род, жениться и наследников отцу подарить.

      Я же слышала историю, что вначале жил некий земледелец и не имел сыновей, но Шива обратил одного из его быков в ребёнка – и счастьем отцовства одарил. Да, впрочем, и версия бинкара была интересной. И я немного отвлеклась, когда он начал рассказывать. Особенно, когда увлёкся, встал, стал ходить и говорить, меняя голоса и позы, изображая разных героев истории. Я опять им залюбовалась. Он – переменчивый и пылкий – мог заменить целую труппу актёров.

      – Что ж, порепетируем! – сказал Поллав где-то на середине.

      И мы снова вспомнили о нём, сидящем рядом. Но Мохан вскоре уже заставил меня о нём забыть. То двигался, то замирал, увлечённо рассказывая, как верный бык стал колесницей Махадэва.

      День уже подходил к вечеру, когда Садхир вернулся. Хмурясь. Мохан уже закончил рассказывать. И нагло уснул. Да ещё и нагло предупредил нас его не будить, а то ему «сегодня ещё жену ласкать». И я сидела уже расстроенная, сердце неровно билось. Я не боялась его прикосновений, но если мы уже будем в деревне, то братья