Как взрыв сверхновой. Эмиль Вейцман

раз она задала мне подобный вопрос. А размышлял я вот о чем.

      Конечно, донор нам очень был нужен, впрочем, и так называемый «инкубатор». Но в качестве донора моя двоюродная сестра?!… И так-то не ясны последствия нашего эксперимента, но неясность эта не носит никакого избирательного характера. Тут же неясные последствия касаются лично меня. Как прикажете относиться к Алевтине-прим, или как там еще ее называть? И потом, появится она на свет, и мне могут заявить: она же твоя родственница, вот и возись с нею. Возиться с нею будет мне малоприятно, поскольку любить меня она скорей всего не будет. Но с другой стороны «донорство» Алевтины имело и свои положительные стороны. Любит она меня, не любит, но я свою кузиночку знаю, как облупленную, а, стало быть, сравнение характеров «донора» и его клона представляло колоссальный научный интерес. И не только сравнение характера, но и сопоставление судеб. Последнее особенно завораживало меня, очень склонного к разного рода мистике и оккультным дисциплинам. Ну посудите, с одной стороны, у Алевтины-старшей (на древнеримский манер я именовал ее Алевтина-мажор) и у клона, Алевтины-младшей (Алевтины-минор), должны быть полностью идентичны так называемые линии рук, то есть линии на ладонях. С другой же стороны, сестра моя родилась «под одними звездами», а ее дубль должен появиться на свет совсем под другими светилами. Получается, согласно линиям рук у человека должна быть одна судьба, а по натальной карте (гороскопу) – совсем другая. Словом, было, о чем подумать…

      Фраза сестры «Да о чем ты думаешь?» прервала мои размышления относительно житейских и научных перспектив клонирования родственницы, позволившей ей снова овладеть моим вниманием.

      – Да о чем ты думаешь? – повторила Алевтина.

      – О твоем предложении клонироваться, – ответил я.

      – Ну и что надумала твоя умная головушка? – последовал новый вопрос, причем слово «умная», судя по тону сестрицы, прозвучало как бы в кавычках.

      И тут, наверное, сам черт дернул меня за язык:

      – Кажется, я согласен…

      2

      С «инкубатором» проблем у нас тоже не оказалось. Им согласилась стать… Надя Овечкина. Да-да, та самая девица-перестарок, которой наш лабораторный остряк Кац и порекомендовал выносить клона. Случилось все так.

      На очередном рабочем совещании в лаборатории я поставил сотрудников в известность относительно желания моей двоюродной сестры клонироваться. Никто не возражал против ее кандидатуры. Закончив вопрос с донором, мы приступили к вопросу, связанному с так называемым инкубатором. Перед сотрудниками была поставлена мной генеральная задача: как можно скорей и во что бы то ни стало подобрать человека, согласного и способного выносить клон. Проблема вынашивания вроде б существенно упрощалась, так как фонд Кларка присудил нашему проекту дополнительный грант при условии, что бòльшая часть его пойдет на денежное вознаграждение рецепиенту. После совещания в мой кабинет зашла Надя Овечкина и сказала, что хочет поговорить. Я попросил ее