Обратный отсчет. Олекса Белобров

подполковника Хантер слышал словно через плотную завесу дремоты.

      Он понятия не имел, сколько проспал, но сквозь сон чувствовал, как его несколько раз пытались добудиться. Время от времени он и сам делал усилия, чтобы вернуться к реальности, но ничего не выходило. Веки налились свинцом, уши плотно забиты какой-то ватой, а тело не слушалось никаких приказов.

      Пробуждение было странным – кто-то хлопал его по щекам, в ноздри бил едкий запах нашатырного спирта, каким-то образом смешавшийся в его сознании со смрадом хлорпикрина в кяризе[7] близ разрушенного кишлака Асава. От жутких ассоциаций тело старшего лейтенанта подобралось, словно для прыжка, руки искали оружие, разум еще ничего не успел осознать, а подсознание властно командовало: «Опасность! Аларм!» В эту минуту он снова был замкомандира парашютно-десантной роты, воюющей в Афгане. Отталкивая чужие руки, удерживающие его на койке, старлей рванулся, едва не выбросившись на пол.

      – Зверобой! – дико заорал Хантер. – Где мой автомат?! Тут «духи»[8] шарятся, а ты куда сгинул?! К бою!!!

      – Успокойтесь, товарищ старший лейтенант! – послышался твердый и ровный мужской голос. – Вы в госпитале. Все нормально. Опасности нет. Успокойтесь!

      Открыв наконец глаза, Александр увидел странную картину: он сидел на кровати, а в палате собралась целая толпа. Был здесь и подполковник Седой в повседневной форме, еще три-четыре незнакомых врача, несколько медсестер. Перепуганная Афродита сидела рядом, тыча ему в нос ватку с нашатырем.

      – Что, блин, тут творится? – хрипло поинтересовался старлей. – Чего все на меня уставились?

      – Он еще спрашивает! – хмыкнул начальник травматологии. – Ты, Александр Николаевич, всех нас напугал. Знаешь, сколько ты спишь?

      – Ну, пару часов, – выдавил Хантер. – Вот она, – он кивнул на старшую сестру, – вкатила мне укольчик, и я вырубился. А в чем дело?

      – Пару часов?! – восхитился осанистый медик в белом халате, не сходившемся на животе. Старлей пригляделся и узнал: полковник медслужбы Якименко, госпитальный начмед. – Ты, старший лейтенант, проспал уже тридцать шесть часов, и еще бы, наверно спал, если б тебя не добудились. Мы тут уже советоваться начали, как тебя из комы выводить!

      – Тридцать шесть часов?! – Теперь пришел Хантеров черед изумляться. – Разве так бывает? Без воды, без еды… И до ветру не ходил… – Он словно разговаривал сам с собой.

      – Глюкозу и физраствор тебе вводили внутривенно, – успокоил Седой, – а вот почки действительно забастовали. Но это дело временное. Сейчас санитарки тебе все организуют. Главное – ты в сознании.

      – Дурдом какой-то, – пробормотал Хантер, отваливаясь на подушку.

      Толпа в белых халатах мало-помалу рассосалась, а соседи по палате поведали о том, что произошло после того, как он уснул.

      Часа через два снова явилась Галина. Пощупала пульс, оттянула веки и посмотрела реакции зрачков, измерила температуру. Раненый никак не реагировал. Тогда старшая сестра

7

Кяриз – род колодца, глиняная горизонтальная штольня, соединяющая поверхность с водоносным слоем. В годы Афганской войны кяризы использовались моджахедами как укрытия и бомбоубежища.

8

Душманы, «духи», моджахеды – бойцы афганской вооруженной оппозиции.