Мастер осенних листьев. Андрей Кокоулин

Эльга щурила глаза, но они закрывались и склеивались. Хоть веточки вставляй. Как бы себе букет набить, чтобы долго не спать.

      – Эльга!

      – Да, мастер Мару.

      Девочка вскочила на голос, кажется, еще во сне.

      – Ты спишь?

      – Нет, мастер Мару.

      – Уверена?

      Пригоршня ледяной родниковой воды, пролившаяся на затылок и шею, заставила Эльгу завопить.

      – Ай, мастер Мару! Я уже не сплю!

      Темнота посыпалась, будто листья в осеннюю бурю, разлетелась, унеслась, оставив бедную Эльгу напротив мастера, стоящего с фонарем в руке.

      – Вот теперь верю, что не спишь. Пошли.

      Унисса взяла ученицу за руку.

      – Ой, а я же сделала! – спохватилась Эльга и подобрала мохнатую от листьев дощечку.

      – Уже? – Мастер Мару недоверчиво выгнула бровь из мягкого пшеничного колоса. – Интересно посмотреть.

      Труд ученицы она изучала долго.

      Эльга успела измучиться, продрогнуть, проскакать на одной ноге вокруг скамейки, упасть, испачкать ладони, дойти до Камня, смыть грязь, зачерпывая воду из желоба, и задремать, глядя на огонек свечи за фонарным стеклом.

      Ждать было страшно на самом деле. Но мечталось, что мастер Мару сейчас скажет, что, конечно, ей еще нужно долго учиться и совершенствоваться, чтобы стать грандалем, но успехи в составлении букетов…

      – Что ж, – сказала Унисса, – могло быть и хуже.

      …успехи…

      Эльгу словно хлестнули веткой по лицу.

      – Мастер Мару, вы нарочно?

      – Что я нарочно?

      – Я же старалась! – крикнула ученица.

      – И что? – насмешливо спросила Унисса. – Это отменяет то, что у тебя получился плохой букет?

      – Он же первый!

      Женщина повернула девочку к себе.

      – Первый букет всегда из черенков. Знаешь такую поговорку?

      Эльга обиженно фыркнула.

      – На самом деле, – сказала Унисса, – мой первый букет был еще хуже. Знаешь, что сделал мастер Крисп? Он сжег его. Сказал, что такой кошмар можно исправить только огнем. Я так плакала. Я думала, что из меня ничего и никогда не получится. А мастер на три дня запер меня в холодной листьевой, у него был специальный такой подвальчик, и заставил слушать листья. И давал только воду.

      – Но зачем? – спросила Эльга.

      Унисса усмехнулась.

      – Я думаю, ты мне сейчас сама ответишь на этот вопрос. Пошли ужинать. А это… – Она посмотрела на букет. – Сама решишь, что с этим делать.

      Эльга прижала дощечку к себе.

      – Ну и пусть, что плохо!

      – Как знаешь.

      Унисса подняла фонарь, и они по тропке стали спускаться с холма к гостинице. Эльга, наверное, уже могла бы проделать весь путь с закрытыми глазами.

      Большинство домов были темны, во дворце энгавра мерцали свечи и кто-то тихо играл на балумбене. Фонарщик на лестнице подливал масла в лампы, освещающие широкие ворота и крытую темную повозку.

      За оградой гостиницы трещали цикады.

      – Ой, я поняла, – сказала Эльга, ероша пальцем листья