Мастер осенних листьев. Андрей Кокоулин

Они быстро умрут.

      Эльга пристыженно кивнула.

      – Давай. – Унисса отпустила руку девочки.

      Лист затрепетал перед глазами.

      Эльга наклонила ветку к себе, затем под одобрительным взглядом мастера повела пальцы к черенку. Чем ближе она подбиралась к лапчатому красавцу, тем, казалось, теплее становился черенок. Скоро даже можно стало уловить, как его пульс отдает в подушечки пальцев.

      – Чувствуешь? – спросила Унисса.

      – Да, – сказала Эльга.

      Она отщипнула лист, передавив биение.

      – Молодец, – похвалила мастер, скрываясь в зарослях. – Теперь собери еще два десятка. А на верхушке оставь.

      Ветер шелестел в кронах. Солнечный свет прозрачными желтыми снопами прорывался сквозь ветки и кружевом ложился под ноги. Вилась безобидная мошкара.

      Отбирая листья и бережно укладывая их в сак, Эльга задумалась, можно ли составлять букеты для самой себя. Вот сделалось бы ей грустно, а донжахин под рукой. Сложил букет, и – раз! – Тойма приехала. Или мама с папой.

      А еще Рыцек.

      Но нельзя, наверное. Эльга вздохнула. Мы же не себе служим, мы Краю служим и его кранцвейлеру. Спросишь, а мастер Мару опять дурочкой обзовет.

      Эльга погладила лист, и ей показалось, что он отозвался на ее ласку легким покалыванием. Будто предложил подружиться.

      – Ученица!

      Махнув на прощание дереву ладошкой, Эльга помчалась на зов.

      – Да, мастер Мару!

      – Быстрей!

      – Бегу, мастер Мару!

      Сак хлопал по спине легким, шуршащим крылом. Деревья прыскали в стороны. С разбега Эльга чуть не влетела двумя ногами в ручей, но смогла отвернуть и не дала исстегать себя гибким прутьям лозовника.

      – Эльга!

      – Я здесь, мастер!

      Унисса повернула голову на голос. Улыбка вспыхнула на лице.

      – Быстро бегаешь. Подойди.

      – Ага.

      Эльга, хватаясь за ветки, спустилась в низинку.

      Мастер стояла у приземистого дерева, почти напрочь лишенного коры. Вверху оно, кажется, даже горело. Но раздвоенный ствол еще жил, на высоте человеческого роста полный тонких побегов с большими листьями.

      – Это золотой дуб, – сказала Унисса Мару, нежно оглаживая трещины дерева.

      – А почему золотой? – спросила Эльга.

      – Солнце выглянет, увидишь. Это дерево славы.

      – Можно собирать?

      Эльга, привстав на цыпочки, потянула руку к близкому листу.

      – Погоди.

      И мастер, и Эльга задрали головы к небу, ожидая, когда своенравное, закрывшее солнце облако отползет по своим облачным делам. Вот оно сместилось левее, будто проглотив жаркий солнечный блин, вот, проглоченное, посвечивая, скатилось в пухлый, несколько провисший к земле живот, а вот…

      Ах! Солнечный свет ударил вниз, и листья дерева будто взорвались, сделавшись золотисто-прозрачными. Эльга видела каждую жилку и искорки, слетающие с закругленных кончиков. Казалось, весь дуб оделся сияющим ореолом.

      Золотой! По-настоящему золотой!

      – Мастер