Мастер осенних листьев. Андрей Кокоулин

эринов.

      Стукнула крышка сундука, мешочек с монетами упал в ладонь отцу. Кафаликс махнул рукой, отгоняя Эльгу, будто муху.

      – Все, девочка. Следующий!

      Отец отвел ее к ограде.

      – Ну что, – он присел перед дочкой, – мне, наверное, пора.

      Эрины звякнули в кармане его куртки, и Эльга передумала плакать. Отец посмотрел на нее замершими глазами, чуть ли не вслепую огладил лицо и волосы, выбившиеся из-под платка. Пальцы его в конце дрогнули.

      – Ну, все.

      Он выпрямился.

      Несколько мгновений – и отец, сутулясь, выбрался с постоялого двора за ограду. В толпе собравшихся Эльга заметила бледное лицо сестры и помахала ей рукой.

      Не больно, расставаться не больно.

      Эльга закусила губу и отвернулась. А потом медленно побрела в гостиницу, обходя мастеров и подмастерий.

      Внутри было пусто. Дядя Велькаст кивнул ей и продолжил натирать стойку, ожидая, наверное, что та вот-вот заблестит зеркалом, отражая его лицо. Пахло подгоревшим мясом и свежевыпеченным хлебом. Эльга заметила листик, прибившийся к ножкам лавки, и безотчетно его подняла. Рука с отметиной мастера вдруг нестерпимо зачесалась, хоть вцепляйся в нее зубами. Девочка спрятала ее под мышку. Стало чуть-чуть легче.

      Широкая расшатанная лестница привела Эльгу на второй этаж, в темный коридор с маленьким окном под сходящимися стропилами. Беленые стены. Первая, вторая, третья дверь. За дверью было тихо.

      – Входи уже, – услышала Эльга глухой голос мастера. – Топчешься, топчешься…

      – Я не топчусь.

      Девочка толкнула дверь.

      Унисса Мару в одежде лежала на кровати, подсунув руки под голову. Светлые волосы рассыпались по соломенной подушке. Сак с листьями серой гусеницей расположился в ногах.

      – Не стой на пороге.

      Унисса глазами показала подойти к кровати. Эльга заметила несколько сложенных в углу кусков холста, растянутых между реек. Приблизившись, она убрала руки за спину. Мастер разглядывала ее и молчала.

      – Помнишь, что был за лист, который ты поймала вчера? – наконец спросила она.

      – Сливовый, – произнесла Эльга.

      Унисса кивнула.

      – Молодец. Первый урок: сливовые листья плохо дружат с дубовыми и тамариском, портят букеты. Но хорошо сочетаются и с вереском, и с верещанкой, и с орешником, и с вишней. Букетам слива придает мягкость, но излишнее количество ее отдает приторностью и ложью. Поняла?

      Эльга кивнула.

      – Ничего ты не поняла, дурочка, – вздохнула мастер. – Ладно, с этим позже. Твое первое задание… – Она перегнулась и стянула с лавки отрез грубого полотна. – Возьми.

      Но когда Эльга, набычившись, не сделала движения навстречу, глаза женщины превратились в серые ледышки.

      – Я сказала: возьми! – процедила Унисса сквозь зубы.

      Злюка!

      – Я не дурочка вам! – выдавила Эльга и даже топнула ногой в подтверждение своих слов.

      – Что? – фыркнула мастер. – Может, ты сразу набьешь букет? Из молочая или пустынника? Или, может, из моховой бороды?

      Приподнявшись,