Дневники мотоциклиста. Часть Первая. Бадди Фазуллин

[50], приготовились к последнему рывку, назначенному на два часа ночи по промежуточному московскому времени. Следующего уже, замечу, второго дня странствий.

      «Я солдат, недоношенный ребёнок войны…» [51]

      08.12.06, Пятница. День Второй

Москва. «Из Москвы, из Москвы!» [52]

      2 150 км пути

      Прикольно, но мы, севшие на рейс «Кубаны» и люди, пожелавшие лететь Аэрофлотом, в итоге очутились на одном борту. Вот они, причудливые спирали бытия. В рассказе о перелёте через Атлантику я мог бы обойтись лишь сухой цитатой из бортового самописца, недаром, что чёрного. Дословно:

      «Весь полёт (тринадцать с половиной часов) нас били палками и трахали в жопу!»

      Но я хочу раскрыть все тайны, приоткрыть все завесы, снять все препоны и приспустить уже всем штаны. Всё дело в том, что подорванное коллизиями первых суток здоровье Командора дало сбой уже в начальной фазе программы полёта, когда он натуральным образом выпал в осадок. Прямо мне на руки! Сказав, перед тем как уплыть в тесто:

      – Тётенька, я боюсь прививок…

      Но я-то тоже боюсь прививок! Насмерть перепуганному мне пришлось растолкать уснувшего уже Леопольда. И уже в два горла стали орать стюардов. Совместными заклинаниями и нашатырём вернули великого, но болезного вождя Бобб-Ху к реалиям [53]. Правда, от куриной лапки и прочего вуду-антуража он отказался, но чая с лимоном изволили-с отведать-с. Сбылось начертанное им же мрачное предзнаменование:

      «ДОЛЕТЕТЬ ХОТЬ ЧУЧЕЛОМ, ХОТЬ ТУШКОЙ!»

      Вышло тушкой. Какой уж тут сон? Так из похмельного в болезненный бред весь путь и протелепались. Но сам не спи, а товарища засыпай: я чутко прислушивался к дыханию Команданте, принюхивался (не засмердел ли?), тормошил его за его тормашки каждые пять минут, спрашивая:

      – Как ты, Падре? – а он мне, касатик:

      – Как там наши? Доехали уже до Воронежа через Чаплыгин?

      А работники лётной отрасли жутко гримасничали и издевались, говоря мерзкими ехидными голосами: «Это у него от выпитого. А будете продолжать пить на борту нашего распрекрасного лайнера, и вам то же будет. И вас проклянём!»

      Вот же вражины! Мы к себе их постыдные замечания, конечно, не отнесли, но пить перестали почти до самого приземления.

      «Я солдат. Мама, залечи мои раны…» [54]

Где-то над Атлантикой. Первый контакт

      В самолёте же случилось, хоть и косвенное, знакомство с братским кубинским народом: несколько представительниц прекрасного пола возвращались на свою родину. Странным образом они умудрились заполнить собой всё пространство салона, включая наши мысли. Они были такие объемлющие и… настоящие. Прекрасные и удивительные. Кубинки, одним словом. И пахло от них так приторно-дурманяще-экзотично и нестерпимо насыщенно. Запах стелился по салону и стоял всякие полчаса после их прохода мимо. То есть буквально всё время полёта. Поскольку места наши располагались в самом хвосте аэросостава, в непосредственной близости от клозета, куда они так исправно ходили и ходили, пахли и пахли…

      Этот

51

Строчка из песни культового украинского дуэта 5'nizza, с 2004 года неизменно находящегося в личной ротации автора. Песни группы сопровождали не только весь непростой кубинский перелёт, но и стали неотъемлемой частью самой жизни

52

Перефразировка знаменитой цитаты из пьесы «Три сестры» Антона Павловича Чехова «В Москву! в Москву! В Москву!»

53

Отсылка к сборнику сатирических рассказов О. Генри «Благородный жулик», объединённых сквозными персонажами Джеффом Питерсом и Энди Таккером – мелкими жуликами, зарабатывающими на жизнь на человеческих пороках: жадности, глупости, страхе, тщеславии. В одном из рассказов Джефф Питерс представлялся индейским целителем Воф-Ху, продающим снадобье «Настойка для Воскрешения Больных», состоящем из воды, хинина и анилиновой краски

54

См. сноску [51]